Александр Иванов - Мой друг – Олег Даль. Между жизнью и смертью

– Ой, Олег Иванович!.. Прекрасный Олег Иванович! Прелесть…

Разулыбался, и так и не позвонил! Но, «получив свое», ушел довольный. Вот такой вот он был – точно солнышко ясное…

Улыбался искренне, а не притворно. Был, как всегда, сдержан, спокоен, немногословен. Но все, что он говорил, было очень значительно, с очень серьезными мыслями.

18 октября 1976 года

У меня был близкий приятель, режиссер-документалист Вахтанг Микеладзе – очень хороший парень. Он сын широко известного в Грузии дирижера Евгения Микеладзе, который пострадал в 1937 году. Мать второй раз вышла замуж за русского. И вот, его брат по матери, Коля Дроздов, поступает в Москве на Высшие режиссерские курсы. В этот день у них первый экзамен – письменная работа. Вахтанг, зная, что Колька мне очень симпатизирует, звонит:

– Оля! Поедем с тобой, там покрутимся и поддержим Колю!

И мы помчались туда на машине. Приехали. Встретили еще каких-то знакомых. Вахтанг – эмоциональный, красивый грузинский парень – говорит:

– Иди, загляни. Они там пишут, а дверь открыта. Коля сидит на пятой парте – ты ему помаши!

Иду. Подхожу к дверям огромного зала и первое, что вижу, – в первом ряду… Олега Даля! И забываю про Колю! Какой Коля, когда Даль сидит и пишет! «Ах, – думаю, – все-таки поступает! С ума сойти!»

А незадолго до того мы с ним говорили об Андрее Платонове. И он сказал, что самое лучшее у Платонова – «Сокровенный человек» и что он хотел бы снять по нему фильм:

– И первая фраза сценария такая: «Егор Пухов сидел возле гроба жены и резал острым ножом вареную колбасу».

– И что же тут, Олег Иванович, можно снять? Это – литература.

– Не скажите, не скажите…

Вот такие у него были вдруг поразительные «пробросы» мысли. Ну что я рядом с ним? Девчонка-ассистентка… Бегаю за ним, вожу на машине на съемочную площадку. Но, конечно, определенный элемент доверия по отношению ко мне у него был…

Короче говоря, в ошеломлении выскакиваю из здания и – к Микеладзе!

– Вахтанг! Даль поступает!

– Да что ты?!

– Правда, правда! Сидит и пишет… бедненький.

– Вот это да! Вот это да… Давай тогда мы с тобой сейчас отсюда никуда не уйдем.

А он заехал за мной на машине – был очень холодный день. Я смылась с работы, поэтому пальто у меня висит на студии в кабинете, то есть я, вроде, где-то здесь. А я на ВРК возле гостиницы «Украина»!

Стали мы с ним ходить-бродить – ждать. Встретили еще одного дружка Вахтанга – эстонского документалиста Пэтта. Пошли в магазин за углом, купили вина, выпили в машине. Экзамен кончился, все выходят. Вахтанг говорит:

– Оль, иди, возьми Колю!

А я не вижу Колю, потому что ищу глазами Олега Ивановича! Смотрю, стоит Даль. В растерянности – никто к нему не подходит… Выскакиваю из машины и подлетаю к нему:

– Олег Иванович! С ума сойти! Вы все-таки поступаете?! Ну, я надеюсь, что у вас все будет в порядке!

И он так покраснел, смутился – просто поразительно.

Прошло дней десять. Ничего не известно. Списки никак не вывесят. Вахтанг решил, что я с Далем «вась-вась», а он-то уж наверняка знает.

А я, хоть и была молоденькая и хорошенькая, – просто не понимала, человек какого уровня со мною рядом. Может быть, Даль и относился ко мне с некоторой долей симпатии. Но я никогда и ни на что его не подвигала! Он спрашивал меня о том, что его интересовало. Я ему отвечала. Общение больше состояло из бесед о высоком. Все-таки у меня какая-то культура уже была впитана во ВГИКе. Даль не со всеми общался, а со мной он разговаривал .

И вот, в последних числах октября мы собрались компанией. Сидим в Сокольниках в одном грузинском доме. Такая интернациональная документалистская компания: Вахтанг, Пэтт, Коля Дроздов, девочка-литовка, еще ребята. И еще там был Станислав Говорухин, ходил молча и всех презирал. И при этом пил нашу водку!

Приехал Дроздов с курсов – новостей нет…

А в то время, в семидесятые, поступать на ВРК – означало в какую-то недосягаемую сферу попасть! Лучшее мировое кино показывают только на Курсах: Феллини, Бунюэль, Коппола… вгиковцы этого лишены, если только не поедут подпольно в Госфильмофонд. А на Курсы никого постороннего не пускают. Показывали один раз фильм Бунюэля – так по спецпропускам. И это все гудит, как пчелиный улей, – аж до самого ВГИКа разговоры доходят!

Так вот, сидим мы в Сокольниках. Вахтанг говорит мне:

– Позвони Далю: уж он-то знает – кто поступил, кто нет – наверняка!

– Я не в таких отношениях с Олегом Ивановичем, чтобы могла запросто позвонить ему и спросить: поступили ли вы с Колей Дроздовым или нет?