Коллектив авторов Искусство - Бергман

Болезнь – спутник старости, физической копилки всяческих немощей. Это бунтующая физиология – подруга уродства, унижения, разложения, вони. Больной обречен завидовать юности и красоте, силе и здоровью. Но это не значит, что в один прекрасный день болезнь не поразит прекрасное дитя. Возможно, грехи отцов падут на детей, как в ибсеновских «Привидениях». Болезнь может быть выбором, сделанным сознательно. Героиня Лив Ульман в «Персоне» выбирает молчание как стену, отделяющую от неподлинной реальности. Окружающие (другие) трактуют молчание известной актрисы как болезнь – и в одиночную камеру ее молчания входит сиделка, которой предстоит пережить мучительную идентификацию с другим. Болезнь – сомнение в Божьей справедливости, знак иррациональности бытия, повод для бунта. Почему она поражает одних и милует других? И что режиссер – демиург, врач, хирург, наделенный безграничной властью над созданным им миром, – может сделать с этим скопищем людей, обнажающих свои язвы?

1996

Пазолини П. П. Поэтическое кино // «Строение фильма». М., 1984.

Цит. по: Садуль Ж. Всеобщая история кино. Т. 4. М., 1982. С. 350.

Ямпольский М. Страсти Жанны д’Арк. Искусство кино. 1987. № 10.

Зонтаг С. Толща фильма. Искусство кино. 1991, № 8. С. 154.

Там же.

Пазолини П. П. Смерть как смысл жизни. Искусство кино. 1991. № 9. С. 163.

Цит. по сб. Ингмар Бергман. М., 1969. С. 279.

Hitchcock by Truffaut. N.Y. 1984. P. 246.

Ibid.

Ингмар Бергман. С. 51.

Johnson V. T., Petrie G. The Films of Andrei Tarkovsky. Indiana: 1994. P. 28–29.

Киноведческие записки. 1992. № 14. С. 54.

Бергман И. Статьи, рецензии, сценарии, интервью. М.: Искусство, 1969. С. 22.

Тут хочется процитировать Александра Блока: «Для Стриндберга не страшно многое, что страшно для других, и, может быть, больших, чем сам он, учителей». Кажется, пристрастие к Стриндбергу у Триера развивается именно по линии этого учительского бесстрашия.

См. документальный фильм Яне Магнуссон «Вторжение к Бергману».

Бергман решил не получать каннскую Пальму Пальм, а Триер не явился за Гран-при («Рассекая волны»).

Тут, впрочем, равнение не только и не столько на Бергмана, сколько на Фасбиндера.

Скажем, стремление к обнажению кинематографической условности: и Бергман, и Триер часто раскрывают магию кино – в их фильмах мы то и дело видим бэкстейдж, интервью с исполнителями ролей, границы декораций и участников съемочной группы.

Не родственник ли он Исаку Боргу из «Земляничной поляны»?