Камилл Ахметов - 125 лет кинодраматургии. От братьев Люмьер до братьев Нолан

Режиссер С. Эйзенштейн во второй серии фильма „Иван Грозный“ обнаружил невежество в изображении исторических фактов, представив прогрессивное войско опричников Ивана Грозного в виде шайки дегенератов, наподобие американского ку-клукс-клана, а Ивана Грозного, человека с сильной волей и характером, – слабохарактерным и безвольным, чем-то вроде Гамлета [47] Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917–1953. – М.: Демократия, 1999. С. 601. .

Постановление выходит в сентябре 1946 года, сразу вслед за печально известным постановлением о журналах «Звезда» и «Ленинград» – закручивать гайки в кино начинают почти одновременно с литературой. Только спустя полгода Сталин находит нужным встретиться с Эйзенштейном и обсудить ситуацию с «Иваном Грозным». Сталин дает режиссеру карт-бланш на любые доработки сценария и фильма и не торопит со сдачей: «…если нужно полтора-два года, даже три года для постановки фильма, то делайте в такой срок, но чтобы картина была сделана хорошо, чтобы она была сделана „скульптурно“. Вообще мы сейчас должны поднимать качество. Пусть будет меньше картин, но более высокого качества. Зритель наш вырос, и мы должны показывать ему хорошую продукцию». На прощание Сталин желает Эйзенштейну успеха, говорит: «Помогай бог!» и интересуется здоровьем. Думается, режиссер хорошо понимал, что больше он не снимет ни одного кадра. Не проходит и года, как Сергей Михайлович Эйзенштейн умирает от третьего инфаркта в возрасте 50 лет.

Даже в виде дилогии, в каком «Иван Грозный» доступен нам сегодня, – это одно из самых мощных и сложных кинопроизведений XX века. Драматургическая структура «двойной мышеловки» позволила Эйзенштейну сделать второй фильм убедительной антитезой первому и тем самым многократно усилить гуманистический посыл произведения. Несмотря на то что трилогия не была реализована, два выпущенных фильма образуют самостоятельную, законченную дилогию, доносящую свое сообщение до зрителя. Изобразительность в этом фильме не менее важна, чем повествовательность, – фактически с «Иваном Грозным» Эйзенштейн самостоятельно дошел до концепции единого изобразительно-повествовательного кино и реализовал ее.

Один из величайших фильмов в истории человечества, и этот факт давно уже не является предметом дискуссий – «Касабланка»(реж. Майкл Куртиц, 1942). И в этом нет ничего удивительного, удивительно другое – как в принципе удалось при «конвейерной» голливудской системе кинопроизводства создать шедевр? Совершенно неожиданно, как говорится, «на ровном месте»?

За полтора года до «Касабланки» вышел «Гражданин Кейн»(1941), о котором нам еще предстоит поговорить, – изначально амбициозный проект Орсона Уэллса, новичка в Голливуде, от которого ожидали любых неожиданностей. От Майкла Куртица, крепкого, основательного профессионала с несколькими номинациями на «Оскар», ждали просто очередной отличной картины.

Мы уже обсудили вкратце сюжет «Касабланки» в разделе «Управляющая идея». Давайте вернемся к нему.

● Пролог . В конце 1941 года Марокко принадлежит неоккупированной Франции, то есть находится под контролем коллаборационистского вишистского правительства маршала Филиппа Петена. Касабланка – своеобразный транзитный порт для беженцев из Европы, поэтому город битком набит эмигрантами и разного рода темными личностями. Коллаборационисты пытаются контролировать ситуацию под чутким оком нацистов. Под плакатом с портретом Петена и его словами «Я держу не только свои, но и чужие обещания» полиция убивает подпольщика; над портретом камера обнаруживает барельеф с национальным девизом Французской Республики «Свобода, равенство, братство» и надпись «Дворец правосудия», звучит минорная вариация «Марсельезы» – концентрированный заряд антивишистской сатиры выплескивается за 20 секунд.

● Инициирующее событие . Поначалу «Касабланка» действительно напоминает обычную гангстерскую историю. Одна «банда» – аферисты, промышляющие миграционными документами, грабит другую «банду», гитлеровцев. Продажный полицейский (капитан Рено – Клод Рейнс) работает на обе стороны. Все говорят про какого-то Рика, у которого все собираются и решаются все дела. Все жадно смотрят на приземляющийся самолет: это классический эскапистский мотив – не эти ли крылья унесут нас отсюда?