Вадим Радаев - Смотрим кино, понимаем жизнь - 19 социологических очерков

• сходные симптомы заболевания;

• вирус передается не только воздушно-капельным путем, но также через касания и поверхности;

• провал медицинской системы, не справляющейся с потоком инфицированных;

• разворачивание временных госпиталей на больших площадях (наглядный пример из жизни: Ледовый дворец в Крылатском);

• непременные разговоры о биологическом оружии (в фильме: «В блогосфере говорят, что это биологическое оружие»);

• призывы к гражданам соблюдать социальную дистанцию (в фильме – 3 метра, в российской практике – 1,5 м, но принцип тот же);

• призывы к гражданам не трогать лицо руками (в фильме: «Человек трогает свое лицо 2–3 тысячи раз в день»);

• закрытие учреждений на карантин;

• перекрытие границ между странами, массовая отмена рейсов;

• попытки ограничить перемещения людей и транспорта, призывы не выходить на улицу, введение комендантского часа;

• изоляция инфицированных людей и их контактов, слежка за ними и попытки применения санкций по отношению к изолированным;

• возникновение паники, массовая скупка товаров впрок.

Этот список (наверняка неполный) действительно впечатляет. Напомним также, что по событиям фильма от эпидемии погибает 26 млн человек (в том числе 2,5 млн в США). Хочется верить, что в реальности мы даже близко не подойдем к подобным цифрам, хотя к концу 2020 г. в мире насчитывается уже почти 1,8 млн жертв.

И еще одна характерная цитата из фильма, где главный врач говорит, обращаясь к населению: «Сейчас главное – воздерживаться от контактов. Не пожимать руки, оставаться дома». Звучит так, как будто он произносит это в 2020 г. По выражению кинокритика Антона Долина, «мы оказались внутри кино».

Следует пояснить, что фильм «Заражение» был построен не просто на фантазиях и чудесном предвидении (хотя без этого не обошлось). Это кино, по сути, снято про другую разновидность коронавируса (всего выделено более 40 видов). С кинобригадой сотрудничала целая группа вирусологов, которая пыталась воссоздать реалистичную картину распространения инфекции и борьбы с нею вплоть до деталей. Кстати, именно в силу своей реалистичности фильм многим показался скучным, в отличие от других картин про массовые инфекционные заболевания, ориентированных на развлечение зрителей и построенных на нагромождении довольно нелепых выдумок. Что же касается «Заражения», его сценарий, по всей видимости, опирался на опыт выделенного в 2002 г. в Южном Китае серотипа коронавируса SARS-CoV, породившего в 37 странах эпидемию острого респираторного дистресс-синдрома и получившего известность как атипичная пневмония [117] Баздырев Е.Д . Коронавирусная инфекция – актуальная проблема XXI века // Комплексные проблемы сердечно-сосудистых заболеваний. 2020. Т. 9. № 2. С. 6–16. . Заметим, что в фильме есть прямые отсылки именно к атипичной пневмонии.

Мы, естественно, не планируем далее обсуждать медицинскую сторону дела. Нас интересует поведение человека в условиях внешнего шока. И предлагаемая к обсуждению исходная идея такова – в стрессовой ситуации происходит поляризация настроений и поведения людей по многим линиям. В условиях продолжительной форс-мажорной ситуации поведенческие нормы начинают проверяться на прочность, плыть и меняться в разные стороны.

В 2020 г. мы пережили стрессовую ситуацию, которая не сводилась к возможности заболеть (в том числе весьма серьезно) и опасениям, что заболеют твои родные и близкие, хотя, конечно, эта причина была основной. Но, кроме того, под воздействием эпидемии и ее ближайших последствий мир вокруг существенно изменился. Еще вчера его границы для многих из нас почти отсутствовали или были относительно прозрачными. Мир воспринимался все более глобальным. И вдруг обнаружилось, что его границы не столь прозрачны, более того, вокруг нас выросли стены, которые мы ранее почти научились не замечать. Оказалось, что нельзя выехать за границу – на работу, учебу, отдых. И ты можешь быть закрыт в стране (в своей собственной или чужой) и даже в стенах своей квартиры или дома.

Однако главное все же не в этих физических ограничениях, вводимых государствами по мере распространения заразы, и не в том, что наши внешние свободы перемещения сильно сузились. Важнее то, что в нас самих начали стремительно вырабатываться самоограничения и самоощущения, возникающие из того, что этот мир оказался небезопасен.

О глобальных рисках, не зависящих от действий человека, социологи нас предупреждали еще десятилетия назад. Вспомним хотя бы идеи общества риска, представленные Ульрихом Беком в 1992 г. [118] Beck U . Risk Society: Towards a New Modernity. L.: Sage, 1992. [Рус. пер.: Бек У . Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000.] Экономисты назвали бы эти глобальные риски непросчитываемой неопределенностью. В период пандемии ощущение, что мир небезопасен и что окружающие, включая твоих близких, могут быть небезопасны, еще более обострилось. Самое неприятное возникает тогда, когда источник угрозы четко не идентифицируется, на него нельзя показать рукой и любой человек или предмет может представлять эту угрозу. И ты не знаешь, откуда придет беда – вдохнул не тот воздух, прикоснулся не к тому предмету… В итоге ситуация пандемии вызывает проблему массового травматического психоневроза (другое название – шелл-шок): некоторые его последствия могут проявляться сразу, а другие имеют отложенный во времени эффект, который мы в первое время не распознаем.