Федор Раззаков - Ефремовы. Без ретуши

Итак, с января 1992 года начался новый отсчет в истории нашей страны — постсоветский. Олег Ефремов воспринял развал СССР без особой трагедии, уверенный в том, что новая власть лично его и его детище, МХАТ, в беде не оставит. А что миллионы его соотечественников разом свалились в нищету, а то и вовсе ушли в мир иной, — это Ефремова, судя по всему, волновало мало, впрочем, как и большинство его коллег-либералов. Хотя были и исключения: например, актер Таганки Леонид Филатов опубликовал в «Правде» интервью под кричащим заголовком «Как мерзко быть интеллигентом». Но таких совестливых людей среди либеральной публики можно было пересчитать по пальцам одной руки. Как говорится, себя бы обустроить…

Вот говорят, что развал СССР был предопределен — дескать, система себя изжила как в идеологическом плане, так и в экономическом. Но это от лукавого. Да, в коммунистической идеологии к тому времени многие разочаровались (как верха, так и низы), но ведь можно было попытаться ее обновить. А ее начали целенаправленно рушить, сменив ориентиры с плюса на минус. Перестроечная гласность — это вовсе не обновление идеологии, а целенаправленная ее дискредитация, проделанная руками либеральной интеллигенции. Именно для этого ей и выдали карт-бланш и допустили до власти — львиная доля перестроечных СМИ была отдана именно в руки либералов: коротичей, яковлевых, беляевых, баклановых, рыбаковых, никольских и далее по списку. Туда же были отданы кинематограф, телевидение, театр. Даже музыка (как легкая, так и в стиле рок) работала не на созидание, а на разрушение коммунистической идеологии. И это называется обновление? Скорее это было преднамеренное умерщвление больного, который болен, но не смертельно, а его залечили так, что он быстренько дал дуба. После чего врачи-убийцы объявили, что безнадежен был пациент, а они делали все возможное, чтобы его спасти. Причем наш главный «врач-костолом» в 1989 году поехал передавать свой опыт китайским коллегам, но те его вежливо «послали» и воспользовались хирургическим методом — лекарством под названием «танки на площади Тяньаньмэнь». В итоге наш больной скончался, а китайский не только до сих пор живет, но и процветает.

Итак, либеральная советская интеллигенция приложила массу сил, чтобы помочь либералам во власти угробить СССР. Противоположная сторона, представленная державниками из числа советских патриотов, оказалась не столько в численном меньшинстве, сколько была отодвинута властью от рычагов влияния на широкие массы. В результате последние оказались в полной власти поводырей, которые так красиво врали, что народ на это легко «купился». Это еще древние греки придумали. Например, критяне считали Миноса, сына Зевса, мудрым и справедливым царем, а афиняне, наоборот, относили его к числу жестоких тиранов, который кормил Минотавра живыми людьми. Чуть позже греки стали пересказывать эту историю с упором на версию афинян. Почему именно на нее? Потому что рассказы афинян были интереснее, красивее. Плутарх по этому поводу заметил: «Вот как опасно враждовать с городом, где есть хорошие поэты и ораторы».

У советских либералов тоже было много хороших «поэтов и ораторов», которые врали красиво. Гораздо красивее, чем державники. Возьмем, к примеру, тему Сталина. В книгах И. Стаднюка или А. Чаковского «вождь народов» представал перед читателем каким-то правильным, кондовым. А вот у А. Рыбакова в «Детях Арбата» он уже другой — кровожадный вурдалак, коварный и умный. Горбачевская власть решила, как и древние греки когда-то, популяризировать именно эту версию про Сталина-Миноса. Хотя это было чистое вранье, вымысел. Но вранье такое красивое, что на него «купилось» большинство населения в СССР. И так по всем остальным направлениям, начиная от кино с его «интердевочками» и «маленькими верами» и заканчивая телевидением с его «взглядами», «до и после полуночи» и «телемостами Познера».

В советском театре тоже были свои «красивые вруны», которые выдавали себя за правдорубцев. Тот же Юрий Любимов в Таганке. Или Олег Ефремов в «Современнике» и МХАТе. Их мифология не разоблачалась советскими властями, поскольку таковы были правила игры — врать (или привирать) разрешали обоим лагерям — как либеральному, так и державному. Но преимущество все равно было за первыми, поскольку их вранье шло от противного, а это людям всегда больше нравится. Как говорится, запретный плод всегда сладок. Но пока власти не давали кому-то из этих двух лагерей сильно подняться, ситуация выглядела стабильно (либералы назвали ее «застоем», что тоже понятно — они всегда любили красивые и хлесткие определения, чтобы понравиться толпе). Но затем к власти пришел Горбачев, и было решено державников попридержать (а то и вовсе придавить), а либералов, наоборот, поднять. И их вранье заполонило все советские СМИ. Именно поэтому китайцы прозвали Горбачева «шагуа» — «глупец». Впрочем, это для китайцев, которые хранят свое государство как зеницу ока, он был глупцом, а для советских либералов — умнейшим человеком, поскольку способствовал развалу второй державы в мире, помог Западу резко рвануть вперед. А советский либерал, как известно, всегда смотрел и смотрит в рот Западу — это для него вожделенная территория, почти чистый рай на Земле.