Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

гибли в тот день под бомбежками или в немецких кон-

цлагерях. Новая семья воспитала ее, дала образование

и помогла забыть о тех событиях.

После того как бортпроводница убрала поднос

с едой, мы продолжили разговор и моя собеседница

рассказала, что недавно ей удалось выяснить, что ее

родная тетя чудом осталась жива и сейчас с семьей

проживает в кибуце. Затем она достала тетины пись-

ма из сумки и попросила помочь перевести их, чтобы

лучше понять написанное. Сама И. сколько ни стара-

лась, так и не смогла прочесть эти письма, поскольку

ее уровень языка не позволял этого. В них тетя расска-

зывала свою трагическую историю. Ее почерк сложно

было разобрать, но я помогал, и И. постепенно узнава-

ла историю жизни тети и бабушки.

В письмах она описывала их историю с того мо-

мента, когда их разделила война. Они сбежали в Ев-

ропу, перебрались в Румынию и на одном из кораблей

отправились в Палестину. Подробно живописала,

как попали на судно и в каких условиях больше ме-

сяца проходило плавание. Рассказывала, как там было

тесно и душно, и как они ждали скорейшего прибы-

тия. Как только добрались до берега Хайфы, британ-

цы задержали корабль. Чтобы избежать бунта еврей-

ского населения Палестины, был установлен лимит

в пятьдесят тысяч мигрантов в год. Но из-за начав-

шейся войны в Европе число евреев значительно воз-

росло, и установленный лимит оказался значительно

превышен. Британцы не собирались с этим мирить-

ся и всех «лишних» отправляли в Атлит, в лагерь

для незаконных иммигрантов, а затем депортировали

на Маврикий. Детям и дальше разрешалось оставать-

ся в лагере беженцев, а взрослых, способных поднять

бунт против британских войск, отправляли на остров.

25 ноября 1940 года тетю моей собеседницы вместе

с другими детьми оставили на берегу, в лагере бежен-

цев, а мать поместили на тот корабль. Как потом выяс-

нилось, члены военной подпольной организации «Ха-

гана», боровшиеся против британского присутствия

в Палестине, собирались устроить небольшой взрыв,

чтобы выв ести из строя «Патрию». Однако они пе-

рестарались. В 9:50 утра раздался взрыв, девочка вы-

бежала на улицу и увидела, как шел ко дну корабль

«Патрия». Ее мать утонула вместе с другими бежен-

цами. Также в своих письмах она рассказывала о тех

ужасных ощущениях, когда ребенком осталась совер-

шенно одна во всем мире. В отличие от сюжета кни-

ги, где Лея осталась жива, потеряв свою маленькую

дочь, Хелен, здесь девочка выжила, и через какое-то

время ее все-таки отправили вместе с другими бежен-

цами на Маврикий, где им пришлось жить в тяжелых

условиях.

Они смогли вернуться на историческую родину

только в 1948 году, после образования государства Из-

раиль. После возвращения она попала в кибуц, где ее

тепло приняли. Несмотря на то, что параллельно с из-

учением языка они работали с самого утра и до позд-

него вечера, для нее это был первый дом. Она писала,

что было очень сложно адаптироваться в новой жизни.

Члены кибуца, прибывшие сюда, чтобы строить новую

родину из идеалистических соображений, относились

к ней как сестре и дочери, и именно эта поддержка

помогла пережить то время. Тетя пересказывала все

те страдания и мучения, что ей пришлось преодолеть

в жизни из-за тех драматичных событий. Она потеряла

всех родственников и продолжала жить, не зная, где

взяла силы. Впоследствии вышла замуж, родила детей

и в 2010 году все еще жила в том кибуце. Хоть и пи-

сала, что люди уже не те, и отношение в кибуце к по-

жилым стало холоднее, чем в прежние времена, тетя

очень гордится тем, что была у истоков становления

своей исторической родины, государства Израиль.

Когда мы уже шли на посадку, И. поведала мне,

что после падения железного занавеса она годами пы-

талась хоть что-то отыскать в архивах, но, как часто

бывает в таких ситуациях, никакой информации не на-

шлось. И по прошествии стольких лет с появлением

соцсетей она решила возобновить поиск своих род-

ственников. Она послала запрос частному детективу

в Израиль, и тот сообщил, что нашел ее тетю.

Сейчас они поддерживают связь, и, чтобы было

меньше барьеров, И. начала изучать иврит. Это исто-

рия могла показаться вымыслом, если бы не письма

и волнительный рассказ моей собеседницы. По мере

написания книги я узнал, что такие случаи не единич-