Герцель Давыдов - Десять дней в ноябре

с нею, чем Хелен. Она понимала, что та больше любит

папу и очень скучает без него. Но Хелен, всегда боль-

ше привязанная к матери, продолжала:

– Мама, помнишь тот стишок, что мы учили

в детском саду?

– Да.

– Мы каждый день его повторяем, и когда вы вер-

нетесь, то мы обязательно сделаем вам сюрприз.

– Какой сюрприз? – спросила Лея.

– Я открою тебе тайну, только не рассказывай

папе, хорошо? – тихим голосом, чтобы ангел, стоя-

щий у двери не услышал, произнесла Хелен.

– Обещаю.

– Мы ждем того времени, когда снова будем вме-

сте и наконец-то сможем отпраздновать наше шести-

летие. Как и в тот день, ты накроешь на стол, будешь

готовить, а мы наденем эти платья. И когда к нам при-

соединятся папа, бабушка и дедушка, которые будут

заняты своими делами, мы, встав на стулья, прочтем

это стихотворение в один голос, а вы станете слушать,

а затем хлопать в ладоши.

Лее почувствовала еще большую грусть и тяжесть

на душе. Стараясь не расплакаться еще сильнее, она

тихо произнесла:

– Обязательно отпразднуем.

Тяжелым грузом на душе лежал ее поступок,

но всю его тяжесть и последствия она поняла только

сейчас. Время для них остановилась.

– Мам, скажи правду, пожалуйста: мы точно сно-

ва будем вместе? Пожалуйста, скажи «да» или «нет».

Ты же нас никогда не обманывала, – грустно спроси-

ла Хелен.

– Я не знаю, дочка… Но я буду стараться не по-

вторять ошибок прошлого. Моя душа многое осознала

и, пройдя определенный путь на Земле, займет место

рядом с вами.

После паузы Моника грустно продолжила:

– Мама, мы тебя очень любим. Пожалуйста, при-

ходи к нам поскорее. Нам здесь хорошо, но мы очень

скучаем. Даже когда папа был с нами, нам все равно

тебя не хватало. И ему тоже, он все время думал о тебе

и молился. А теперь и папа спустился, и все, что мы де-

лаем, – это смотрим на дверь и ждем, когда вы войде-

те и крепко обнимете нас, – опустив от печали глаза,

говорила Моника.

Лея молчала и внимательно смотрела на свою

дочь и слушала. Моника подняв глаза и посмотрев

на маму, продолжила:

– Мы ждем тебя каждый день, а ты все не при-

ходишь, и все начинается сначала. Дедушка сказал,

что когда вы вернетесь и мы отпразднуем наш шестой

день рождения, то дни уже не будут повторяться и все

пойдет своим чередом.

– Молитесь, чтобы все так и было. Как вы, навер-

ное, уже знаете, молитвы детей исполняются в первую

очередь.

– Мама, мы много молимся и будем продолжать

молиться, пока снова не окажемся все вместе, – ска-

зали дочери в один голос.

– О чем вы молитесь? О чем вы просите Твор-

ца? – чтобы сменить тему, поинтересовалась Лея.

– В основном о тебе и о папе, чтобы вы поскорее

вернулись. А знаешь, о чем я еще прошу Создателя? —

продолжила Моника.

– О чем?

– Чтобы папа, когда вернется, научил меня рисо-

вать. Мне это очень нравится, но пока у меня полу-

чаются ужасные картины. А когда научусь, то первым

делом нарисую тебя и папу вместе.

Лея ничего не ответила, а только восхищенно смо-

трела на дочек.

– А сказать, о чем я прошу Создателя? – спро-

сила Хелен.

– Да, доченька, скажи.

– Чтобы все произошедшее оказалось страшным

сном, и мы бы вернулись в наш дом в Майнце. Ты,

как и раньше, укладывала бы нас спать, рассказывала

интересные сказки и пела те красивые песни. А еще

я очень хотела бы разочек попробовать твой шоколад-

ный торт. А еще…

Хелен сделала вдох и, собравшись с мыслями,

сказала грустно:

Мне бы хотелось, чтобы все стало, как прежде,

чтобы мы снова стали одной дружной семьей… Мама,

это было самое лучшее время. Папа, Моника, я —

и, конечно же, ты.

Лея уже не могла себя сдерживать и, услышав это,

горько расплакалась и, продолжая сидеть на корточках,

сквозь слезы грустно сказала:

– Что я наделала… Своим поступком я разруши-

ла вашу идиллию, и вы вместо будущего живете про-

шлым, воспоминаниями. Простите меня за все. Про-

стите, во всем этом моя вина. Мне было тяжело, и я со-

вершила ошибку.

Девочки смотрели на заплаканное лицо Леи

и молчали. Они не знали, как успокоить маму, какие

слова подобрать. Для них до сих пор было не понятно,

почему их разлучили с матерью, из-за какого такого

поступка. Хелен, набравшись смелости, решила задать

вопрос, давно мучивший обеих сестер:

– Мама, а ты не рассердишься, если я кое-что