Алексей Иванников - Заслуженный гамаковод России

На сходках они всегда шушукаются и выдвигают обвинения: а почему ему сходит с рук, что он оторвался от стаи и ведёт себя так нагло? С первым обвинением я вполне готов согласиться; второе же – полный бред и вымысел. Как мне положено по рангу – так и веду себя. И почему они забывают – кто был их спасителем позапрошлой зимой: ведь это я нашёл тогда лазейку и вывел почти всех из приготовленной ловушки, готовой вот-вот захлопнуться и затопить всех ледяной водой. И кто ещё смог бы сделать подобное: прогрызть за то время, что оставалось до гибели – целый ход в деревянной переборке? Однако не ценят они подобного: и возникают всё больше и больше.

Они спрашивают: почему ты поддерживаешь контакты с врагами и конкурентами? Что мне ответить: а если б не поддерживал, то откуда мы узнали бы дорогу в некое помещение, где висят толстые батоны колбасы и сложены колёса сыра? Они ведь что думают: так просто было всё узнать и разведать, и суметь договориться с другими – уже знающими дорогу – о разделе сфер? Пускай сами попробовали бы: я бы полюбовался на их оцарапанные морды и ободранные хвосты после первого же визита. Сразу заговорили бы по-другому.

Или ещё: а что ты забыл в той высотке, что рядом с нами, и не завёл ли ты там случаем подружку – помимо Мамзельки? Когда об этом говорят втихую – ещё ладно, но на сходке в присутствии Мамзели: уже наглость и свинство. А если и завёл: какое их крысиное дело? Выступает же больше всех как раз Огрызок: вижу я, как он на неё смотрит, и давно бы его ещё больше обкорнал: если бы не заступничество Вожака и Рыжего, так и лезущих туда, где их присутствие вовсе не обязательно.

Но в действительности эти слухи ни на чём не основаны: просто дают хороший повод для посягательства на мой авторитет. И умные порядочные крысы – вроде Мамочки или Бродяги – прекрасно понимают это и препятствуют распространению подобных мнений. А то бы они ещё не того насочиняли: знаю я их интересы и пристрастия.

Что же касается истинных мотивов такого отношения ко мне, то можно сказать с уверенностью: их просто гложет чёрная зависть. Зависть к тому, что мне единственному доступен вход и я один – из всей стаи – могу воспользоваться запасами бесценных напитков, сложенных в некоем помещении. Не напрасно вход туда охраняется столь тщательно и чужакам там если что и светит – то лишь возможность быть покусанным. Заведя же себе приятелей – что было для меня не слишком-то сложно – я получил возможность в любой момент окунать усы в лужу с бархатным тёмным пивом. Не всегда, впрочем, во время моих визитов туда я обнаруживаю на полу разлитую лужу, у которой толкается с десяток разомлевших и уже нагрузившихся приятелей: и вот тут наступает мой звёздный час, и мои авторитет и значимость резко поднимаются.

Потому что только я один – из всех, с кем до сих пор меня сводила судьба – способен на такое: разгрызать жестяные банки. Я торжественно вползаю в зал, где все уже в нетерпении ждут и выстроились – наподобие почётного караула – давая дорогу к заранее приготовленной батарее. Иногда даже за мной специально присылают: если я долго не появляюсь и почему-либо люди – использующие помещение под свои надобности – ничего не разливают и таким образом вынуждают нас самих браться за дело. По силе и крепкости резцов мне нет равных, и тут-то я и использую их с максимальной пользой и выгодой. Я обхватываю банку всеми лапами и крепко прижимаюсь к ней телом, а потом делаю резкий надкус, и если всё проходит успешно, то что тут потом бывает! Фонтан брызг и суетящиеся рядом приятели, подставляющие в нетерпении морды, а я иду к следующей банке, чтобы проделать ту же операцию.

Однако следует признать, что надо с осторожностью подходить к выбору банок: иногда мне подсовывают – безусловно, ненарочно – ёмкости с такой жидкостью, какую ни одна нормальная крыса пить не станет. По внешнему виду почти невозможно отличить их друг от друга: везде что-то нарисовано, но попробуй просто так разберись – а что же в них такое? Так что вначале я стараюсь принюхиваться к тому, что к банкам прилипло, и только потом уже – оставив в покое подозрительные и непонятные – приступаю к главной процедуре.

Открыв же нужное количество – о чём хозяева тут же с благодарностью сообщают – я забираюсь в укромное место и устраиваю себе удобное лежбище. Не стану же я толкаться со всеми в одной куче: может, кому-то и приятно подобное, но только не мне. Отгрызёшь этак краешек и лежишь потом блаженствуешь: усы и морда пропитываются драгоценными ароматами, желудок заполняется, а в душе воцаряются довольство и покой. И никакая банда – Вожак вкупе с Рыжим и Огрызком – уже не страшна и не играет никакой роли: хоть всех их вместе сюда подавай!