Денис Воронин - Кровь как лимонад

Призраки в комнате. В шкафу, где висели ее вещи. На столе, где лежала «Песня для зебры» Ле Карре. Алька купила ее, когда они с Марком гуляли в Центре. Им на глаза попался небольшой подвальчик «Старая книга», и Алька сказала: «Давай зайдем». Новопашин помнил библиотечный запах в магазине и как смотрел на девушку сзади пожилой букинист, когда она нагибалась к нижним полкам забитых книгами стеллажей — там, где стояли растрепанные тома Кристи и Хэммета.

Призраки поджидали его на улице, у дома — шайка тогда маленьких, а сейчас подросших котят. Когда Алька выносила им молоко и недорогую вареную рыбу, они выбирались из дыры под подъездом и бежали наперегонки к еде, а потом, когда она кончалась, нарезали круги вокруг смеявшейся девушки. «Может, мне надо было стать укротительницей тигров?» — сказала в один из таких моментов Алька Марку.

Даже в небольшой рюмочной в двух остановках от дома, куда заворачивали в конце дня работяги с ближайшего складского комплекса и с окрестных домов, прятались призраки — хотя Алька там никогда не была и даже, наверное, не знала об этой забегаловке. Марк нашел это заведение в первую августовскую неделю, когда шли дожди, а Алька улетела в Чехию. Какой-то забравшийся в целях экономии в Восточную Европу американский продюсер увидел ее профиль на Eurobabeindex.com, нашел контакты, списался с ней и пригласил на съемки в студию под Прагой. Алька согласилась. Возвращаясь из аэропорта, Марк увидел незатейливую вывеску «Рюмочная» и притормозил. Он приходил туда сразу после открытия в половину первого дня, выпивал сто-сто пятьдесят грамм водки (другого алкоголя в рюмочной не водилось) в еще пустом, но уже тесном заведении, закусывал бутербродами, снимая полиэтилен, в который они были завернуты, и смотрел вместе с барменом старые советские «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», идущие по серии в день по какому-то дециметровому каналу. Во время рекламы они перебрасывались с барменом двумя — тремя фразами ни о чем и пялились в экран дальше. Когда серия кончалась, Марк расплачивался и уходил домой. Он проходил две эти остановки пешком, дыша влажным теплым воздухом, и ложился спать, пытаясь унять симптомы опьянения до начала своей трудовой вахты. В отличии от Альки он не брал тогда отпуск «за свой счет». Девчонки, которых он развозил по клиентам, были многословными, все понимающими и охотно садились на сиденье рядом с водителем. Скоро Алька прилетела с багажом, набитым винтажными шмотками, к которым она неровно дышала, и пакетом из пражского дюти фри с двумя литровыми бутылками «Jameson» — бленда и двенадцатилетнего. Когда через день или два у них зашел об этом разговор, Алька нашла нужный сайт и показала Марку фотосет, один из нескольких, в которых она снялась. На фотографиях Алька и еще одна девушка — брюнетка с длинными волосами изображали подружек, играющих в большой теннис и — красиво, фотогенично, с крупными планами проникновений и лиц в экстазе — отдающихся двум накаченным парням с соседнего корта. Щелкая мышью, Алька комментировала снимки, а Марк бьющимся как у марафонца сердцем стоял у нее за спиной. За спиной он и остался, когда стоя входил в подругу, коленями разведя ее полусогнутые ноги и стискивая сильными пальцами груди. Перед ними на дисплее ноута Алька, зажатая между телами партнеров, с похотливым взглядом оборачивалась на него.

Фак стори.

Как ни крути, это у них называлось отношениями.

Призраки.

Победить их — да и то на время — можно было только с помощью «полки» купленного под Сортировочным мостом кокаина. Обожженная слизистая впустила кайф в тело Марка, начинила ядом его кровь, повернула ход мыслей в другом направлении. Сердце колотилось как какой-нибудь маховик у летящего на всей скорости паровоза.

К черту стечения обстоятельств и совпадения. На них не было времени.

Он достал из кармана трубку, нашел номер, набрал.

— Марка?

На заднем плане слышались громкие раздраженные голоса.

— Миха, привет. Говорить можешь?

— Давай, если коротко. У нас тут три полуобгоревших трупа с огнестрелами. Кажется, черные устроили охоту друг на друга. Ты веришь? В воскресенье, мать их!..

— Миха, помнишь был у нас один домушник? Извращенец долбаный.

— Слушай, да тут все извращенцы. Мне иногда кажется, что я сам один из них.

— Вор, который собирал фотографии…

— А-а-а, — помолчав, протянул Миха. — Клееный. Ты чего вдруг про него вспомнил? Он, кажется, на нарах еще… Или нет? Не знаю. Надо у ребят поинтересоваться.