Денис Воронин - Кровь как лимонад

На ее правой ладони был старый шрам. Пятисантиметровый рубец, почти перпендикулярно пересекающий линию жизни. Жека заметил его еще ночью, но тогда, честно, было не до него.

— Откуда это у тебя? — спросил Жека, осторожно, словно он мог еще болеть, трогая шрам.

— Стигмата, — усмехнулась Настя и забрала у него руку.

Затем они валялись на постели. Жека — в джинсах на голое тело, а Настя — в одних трусиках камуфляжной расцветки, которые он назвал «солдатджейновскими». Слушали «Light Out Asia». Грызли найденные Настей в холодильнике яблоки «голден». Обсуждали, чем можно заняться незаметно подкравшимся вечером. Обоих, кажется, устраивало то, что они не собираются расставаться. «Романтика», — подумал Жека.

— Это долго — разделывать мясо, потом мариновать его. Да и нечем. Я такая хозяйка, у которой ничего нет.

— Купим лук, гранатовый сок и специи. Я все сделаю. Пока едем, оно замаринуется. Тем более, не сразу туда — надо заскочить по одному делу.

— Если тебе охота заморачиваться, то — пожалуйста. «Дикси» в квартале отсюда, «Великолукский» — у метро. Я не отказываюсь ехать смотреть это твое место, которое, как ты говоришь, все видят, но где никто не бывает — не можешь, кстати, намекнуть, что это? Просто можно это сделать и без шашлыков.

Жека засмеялся:

— Тут дело не в том, что ты не отказываешься, а дело в твоей готовности, в радости, в удовольствии, с которым ты поедешь, — и увернулся от летящей в лицо подушки.

Имя «Аббас» на даргинском, аварском, осетинском или каком-то там еще языке (для Жеки, постоянно работавшего с кавказцами и среднеазиатами и не вдававшегося в этнографические подробности, все они были, в лучшем случае, «черными» или «чурами») означало что-то вроде «лев, от которого убегают другие львы». Где они там в своих горах нашли львов, Жека не знал. В зоопарках — не иначе.

Внешне на льва Аббас походил с натяжкой. Смуглый, жилистый, среднего роста, лет сорока с небольшим. С редеющей шевелюрой и с белоснежной улыбкой, с проворными руками, заворачивающими в лаваш начинку из мяса, лука и овощей. У Жеки он долго ассоциировался с Шефом из «South Park» или с Мимино. Всегда сделает изысканный комплимент девушке, даст скидку клиенту или подарит мальчику щенка. Но внешность, как известно, обманчива. Однажды Жека увидел, в какого жесткого и беспринципного криминального авторитета превратился Аббас, когда этого требовала ситуация.

Трое черкесов из «отстойника» в гаражном массиве в районе «Звездной» заявили, что Жека обманывает Аббаса и что он не пригонял им «мерс», который давно ждал покупатель.

— Разберись сначала с этим вором, — сказал Аббасу их старший. — Тогда уже нам предъявы кидай, — и повесил трубку.

Слышавший все это по громкой связи, Жека побледнел (хотелось бы думать, что это не так, но он знал, что побледнел) и о чем-то пошутил. Юмор — надежное средство от страха, но тогда он не помог ему, наблюдающему за трансформацией Аббаса, во время которого тот не спускал своих темных глаз с угонщика. Несколько долгих секунд Аббас (лев, от которого убегают другие львы) хмуро смотрел на Жеку, и неожиданно процитировал:

— Тут свет решил, что он умен и очень мил…

Сказать, что Жека, не подозревавший, что Аббас знает его фамилию и читал Пушкина, удивился — ничего не сказать. Следующими словами кавказца был отданный приказ своему помощнику по имени Гази — молчаливому, не прятавшему свою суровость под напускным дружелюбием чеченцу — решить вопрос с черкесами. В его коротком кивке Жека, казалось, услышал звуки выстрелов. И только когда Гази вышел из кафе, Жека расслабился.

Что стало с черкесами, Жека так и не узнал. Ничего хорошего — это уж точно. В следующий раз Аббас дал ему телефон Темира и объяснил, как найти их «точку» на «Красном Треугольнике».

— Здравствуй, Женя, — через весь зал поприветствовал Аббас вошедшего Жеку.

Тот подошел к замусоленной стойке и пожал протянутую руку. Огляделся. Обшарпанные столики с рекламой пива «Балтика». Две девушки-студентки, все на бусах, фенечках и вплетенных в волосы цветных нитках, ели шаверму с тарелок, запивая ее «колой». Одна из них, цепляя еду вилкой, притопывала ногой в такт музыке из космического дизайна колонок под потолком над стойкой. Фэйковый и стремный как китайский автопром русскоязычный бритпоп от группы… Как они там называются? «Сегодняночью». Как можно слушать такое в наши дни, да еще альбомами, Жека не понимал, но воспитывать музыкальный вкус Аббаса он не собирался. Пока, во всяком случае, тот не начнет ставить в его присутствии Александра Марцинкевича. В углу, у окна, из которого просматривался Кронверкский до пересечения со Съезжинской, под старым, выцветшим на солнце постером к «Брату» Такеши Китано, сидел Гази в накинутом на плечи длинном сером пальто — вроде той шинели, в которой когда-то выступал Олег Газманов. Жека махнул кавказцу рукой, на что Гази никак не отреагировал.