Лиана Модильяни - В объятиях прошлого. Часть 3

Наверное, усталость напоминает о себе дикими галлюцинациями, – подумала она, – последнее время я плохо спала.

Раздался удар грома. Начался ливень. Потоки падающей с неба воды струились по телам Энн и Джакомо. Но они ничего не чувствовали, и лишь белой дымкой цветущего сада проплывали перед ними и исчезали в темноте непонятные образы.

Дождь прекратился также внезапно, как и начался. Небо стало проясняться. К телу Энн постепенно возвращалась чувствительность, разливая по всем клеточкам бесконечно приятное тепло и возвращая её к жизни. Энн почудилось, что она находилась в объятиях какой-то огромной силы, поражающей своей величественностью, могуществом и коварством. Она не могла объяснить Джакомо всё то, что только что чувствовала и слышала: со стороны это показалось бы бредом безумного. Она была уверена только в одном: Джакомо сейчас спас её от чего-то очень опасного, которое было так близко к ней, быть может, даже от смерти.

* * *

Шло время. Энн лежала в постели, облокотившись на руку, с любовью и нежностью глядя на человека, который теперь стал смыслом всей её жизни. А уверенность в том, что Джакомо любит её также сильно, наполняло всё её существо невыразимым счастьем, которого она и не скрывала. Джакомо окружил её такой жадной и обособляющей любовью, такой страстью, что Энн больше ни о чём и не мечтала. Сегодня она узнала и собиралась сообщить ему нечто важное для них обоих: то, что у них будет малыш. Энн уже сейчас была уверена в том, что это будет девочка, и что она будет очень сильно любить её. Энн даже успела придумать ей имя, решив, что её будут звать Николь.

Сегодня они с Джакомо собирались отправиться посмотреть замки Луары. Энн давно мечтала посмотреть на эти чудные каменные изваяния, где можно окунуться в историю такой великой страны, как Франция. И вот сейчас перед ней – замки Луары 33 . Все они – огромные, но изящные, великолепные и в тоже время простые – настоящие живые памятники французской истории. Они были в глазах Энн такими же прекрасными, как произведения Шекспира, в которых нет и намёка на излишества и вычурность.

Сводчатые потолки уходили на десятки метров вверх, а каждый шаг по древним камням отражался гулким эхом. Но, вместе с тем, здесь присутствовало странное ощущение домашнего уюта и тепла. Вещи, которые, на первый взгляд, были совершенно несовместимы, прекрасно гармонировали в этой обстановке, создавая необыкновенное сказочное настроение.

Как ты думаешь, – тихо спросила Энн, боясь потревожить вековую тишину замка, – какими были люди, жившие здесь ?

Истинные французы, непревзойдённо владевшие art de vivre 34 и поливавшие себя духами вместо того, чтобы принимать ванну, – с иронией ответил Джакомо.

Последние несколько дней Энн казалась ему какой-то особенно притихшей, и сейчас ему захотелось повеселить её. Энн улыбнулась и взяла его за руку.

Я думаю, что человек, который был рождён и вырос во всём этом великолепии, должен был быть каким-то особенным, совершенно другим, чем люди, жившие в одно время с ним, пусть даже совсем недалеко от этого замка. Он должен был обладать иным восприятием мира, иными ценностями, особым пониманием своего места в мире, – восторженно произнесла Энн, разглядывая огромные букеты свежесрезанных цветов, расставленных повсюду, – вот она Франция во всём её великолепии !

Слышишь, как свободно поёт ветер в этих вековых стенах ? Это называют музыкой в камине ! – произнёс Джакомо, с любовью глядя на одухотворённое лицо своей супруги.

Ты знаешь, я подумала о том далёком времени, когда люди строили всё это, как будто навечно. Они знали, что человек, очутившись перед этим творением, почувствует и восторг, и благодарность, и гордость, – возбуждённо говорила Энн, глядя на Джакомо огромными синими глазами.

Ты очаровательна, – Джакомо нежно провёл рукой по горячей щеке Энн, – пойдём наверх !

Энн не могла прийти в себя от увиденного.

Вот, зачем живёт человек, – думала она о людях, построивших замки, – вот, на что он способен, вот, для чего ему даны душа и ум, вот, каков человек в его лучшем проявлении !

Взявшись за руки, они поднялись по винтовой лестнице на верхушку замка. Оттуда открывался потрясающий вид на королевские сады и бескрайние зелёные долины Луары, которые в заходящем свете солнца казались волшебными. В воздухе стоял свежий запах сырой листвы и чувствовалась сумеречная прохлада. Ни дуновения ветерка, ни шелеста, ни тени дыхания в садах. Словно в какой-то истоме, в неге, в упоении всё замерло, отдаваясь всепокоряющей власти тишины. Хотелось и самих себя отдать этому упоению. А в сердце поднималась огромная, не измеримая человеческими мерками, жгучая любовь – и к этому уплывающему солнцу, и к необъятному простору вокруг, и к этой живой жизни. Свобода… сила… тишина. Во всём происходящем было что-то не вполне от этого мира, что-то, похожее на сон.