Андрей Евдокимов - Тарантины и очкарик

Я завернул за угол, проехал квартал, оглянулся. Погони не заметил. Я остановился, рассмотрел трофеи.

Файл, что сливала трубка телефонистки на трубку водилы мэра, оказался жирным. За время моих удираловок перекачаться не успел. Оставалось ещё пять процентов.

Дожидаться, пока перекачка закончится, я не стал. Трубки выключил, батареи отстегнул, ведь владельцы через оператора могли отследить, где трубки. А там, где трубки – там и я. Высылайте наряд милиции. Ловите придурка.

Я рассовал трубки и батарейки по карманам, направил мотороллер к бару. Не доехал полквартала, остановился.

Джип мэра скрывался за поворотом, телефонистка глядела джипу вслед. Хозяин мотороллера стоял возле бара, всё ещё размахивал руками.

Я посигналил. Мужик меня увидел, помчался навстречу.

В ста метрах – супермаркет с одним входом и тремя выходами. Я подъехал почти к дверям, убедился, что хозяин мотороллера бежит сзади и видит, где я оставил железного коня.

Когда мужик – весь в мыле – подбежал к двухколёсному другу, я вышел на открытую террасу второго этажа, перегнулся через перила, свистнул. Мужик осматривал мотороллер, матерился. Мой свист мужика интересовал как синхрофазотрон.

Я кинул ключи от мотороллера так, чтобы упали мужику под ноги. Я убрался с террасы раньше, чем мужик поднял голову и рассмотрел меня для протокола.

Через три минуты я прибежал к своей машине, нырнул за руль, завёл мотор. Я газанул так, что мой джипчик от бордюра не отъехал – отпрыгнул. Я переключал передачи в режиме издевательства над машиной. Газ сбрасывал на мгновение, сцепление бросал. Я гнал к бару, где телефонистка после моего налёта вряд ли станет дожидаться, когда ей вернут трубку, но скорее всего выпьет пару капель успокоительного крепостью под сорок градусов, сядет в свою маленькую немецкую машинку, и даст по газам.

Так и вышло: едва бар оказался в пределах прямой видимости, я только и успел, что рассмотреть задний мигающий поворотник немецкой машинки, завернувшей за угол. Я поддал газку, ведь своего домашнего адреса телефонистка мне не оставила, а мне очень хотелось узнать, где она живёт.

Нагнать девушку в наушниках я смог лишь на следующем квартале. Близко подъезжать не стал, спрятался за минивэном, что ехал в трёх машинах позади телефонистки.

Через квартал по левую сторону показалась служебная стоянка райотдела. Немецкая машинка с ноздрями в радиаторе даже не притормозила. Телефонистка подавать заяву на коварного вора в черных очках не собиралась. Значит, на трубке нечто такое, что стражам – если мобилку найдут – знать не обязательно.

Немецкая машинка остановилась возле элитной сталинки. Я прижался к бордюру. Девушка в наушниках запарковала авто, включила сигнализацию, потопала к подъезду. Бодрой походку телефонистки назвать я не смог. На лице особой радости тоже не читалось.

Я выждал пять минут, дал телефонистке войти в квартиру. На шестой минуте я оторвался от бордюра, покатился к парковке, что возле сталинки. Когда поравнялся с немецкой машинкой, бросил под днище петарду с длинным фитилём.

Тридцать метров я ехал в окружении обычного уличного шума. Затем грохнула петарда. Завыли сигнализации. Три машины – маленькая немецкая и два соседних корейца – замигали поворотами.

Я причалил к бордюру, включил орлиное зрение, приготовился засечь шевеление в окнах сталинки.

Хозяева корейцев по очереди выглянули из окон второго этажа, рассмотрели парковку, воров не заметили, сигнализации отключили.

Немецкая машинка продолжала пищать.

Телефонистка показалась в окне на третьем этаже аж через минуту. Что можно делать целых шестьдесят секунд, когда на брелке пищит маячок сигнализации? Слушать в наушниках музыку?

Немецкая машинка заткнулась не раньше, чем телефонистка ощупала взглядом всю парковку вдоль и поперёк.

Окно на третьем этаже, откуда выглядывала девушка в наушниках, я засёк, чтобы вычислить расположение квартиры на лестничной площадке.

Когда телефонистка ушла вглубь комнаты, я отчалил. Пришло время узнать, что же такого интересного сливала мэру бедняга с пальчиками, закованными в золото-платину.

*

*

Я остановился в трёх минутах езды от дома телефонистки, у здания речвокзала.

На стоянке втиснул машину между двумя джипами, спустился к старому причалу, взобрался на палубу заброшенного буксира, с которого по выходным дёргаю приличного бычка.

Толстые стальные борта и переборки судна – надёжные гасители сигнала от мобилки. Оповещать оператора о том, где нахожусь, я не хотел, потому полез в самое сердце буксира, в моторный отсек.