Андрей Евдокимов - Тарантины и очкарик

Если Ромка скажет, что трубку у него украли, следователь сходит к оператору, получит распечатку номеров, с которых звонили на мобильник Ромки последние пару суток. Обзвонит всех ромкиных собеседников, и найдёт хотя бы одного, звонившего Ромке после того, как трубку у Ромки украли, и разговаривал, как ни странно, с Ромкой, а не с похитителем мобильника.

К этому способу проверки можно добавить ещё как минимум парочку.

Если Ромка с дружками потеряют трубки прямо сейчас, то у меня останутся файлы записей из парка и файл из подъезда очкарика. Серийники камер совпадают. Даже не надо доказательств. Хватит и подозрений. Тарантиновым папам-депутатам это не понравится. А уж как не понравятся мэру записи в моём блоге!

Ромка встал.

– Припекло в туалет. Пару минут подождёте?

– Спросите у того, кому собираетесь звонить, на какую сумму он готов раскошелиться в фонд помощи потерпевшим от нападений в подъездах.

Роман сделал вид, что я и рта не разевал. Явился через пять минут с полной бутылкой ячменной шипучки. Сел, фыркнул, отхлебнул пива, посмотрел на меня как вегетарианец на сосиску.

– Некто хочет передать пострадавшему энную сумму денег в обмен на ваше молчание.

– Похвально.

– Тысяча долларов ему понравится?

– Вопрос не ко мне.

– Задать такой вопрос пострадавшему сможете?

– За зелёный полтинник смогу.

Ромка раскрыл портмоне, выудил из пачки зелёных бумажек полтинник, протянул мне.

– Держите. Когда ждать ответ?

– Скоро.

Когда я вышел из кабака, охранник прошёлся по мне колючим взглядом. Ещё бы! Ведь я шёл ровно, выглядел трезвым. Другими словами, смотрелся как антиреклама кабака. Не клиент, а наглядный пример упущенной для заведения прибыли.

Мимо вонючих кустов я проскочил без единого вдоха. Отдышался через минуту. Прошёлся по парку, пропитал лёгкие кислородом впрок, ведь меня ждали ещё с десяток задержек дыхания.

*

*

Пара сотен шагов по улицам редких фонарей – и я постучал в дверь Михалыча.

Час поздний, глазка на двери нет, в подъезде темень такая, что белую кошку едва разглядел, чуть не наступил на хвост.

Думал, не откроют. Ошибся. Дверь отворилась. Михалыч в изорванных тапках на босу ногу отступил назад, жестом предложил войти. Грибок от Михалыча не отлучался, потому я прежде, чем перешагнуть порог, перевёл нос в режим потерянного нюха.

Я кивнул в сторону комнаты.

– Толик дома?

– Теперь по вечерам он дома всегда. А сейчас уже почти ночь.

Михалыч провёл меня в комнату. Тапочки не предложил, я не напомнил.

Толик сидел за компом, мочил монстров новейшим плазмоплюем. Сквозь толстые наушники прорывался грохот стрельбы. Я представил, как гремело у Толика в ушах, поморщился.

Михалыч тронул сына за плечо. Толик поставил игру на паузу, поднял на отца нелюбящий взгляд. Я уловил в облике очкарика немой вопрос: “Когда же это закончится?!”. Вспышку негодования я списал на синдром геймера, оторванного от игры.

В следующий момент Толик краем глаза заметил меня, улыбнулся, кивнул, снял наушники.

– Вы? Так поздно?

Я присел рядом с Толиком.

– Во сколько оценишь свои синяки?

Михалыч вышел из комнаты, загремел на кухне чайником, чашками и блюдцами.

Я вздохнул от облегчения, ведь Михалыч унёс грибок на кухню. Толик заметил моё предынфарктное состояние, улыбнулся.

– Окно открыть?

– Выживу. Во сколько оценишь свои синяки?

– Вы шутите? Кто их купит?

– Тарантины. Любители снимать тупое кровавое кино на мобильники.

– Вы про этих уродов… Они давно не любители, скорее уже профи. У них это хобби со школы. Они ещё тогда любили снимать свои идиотские клипы.

– Так ты тарантин знаешь давно?

– Ну, знаю – это сказано громко. Учился с ними в одной школе. Этих придурков знала вся школа.

– Разве детки депутатов учились в простой школе? Разве не в частной?

– Представьте себе. Все трое.

– Выбирай: новое дело на тарантин, или отступные. У меня есть инфа, которая доказывает причастность тарантин к твоим новым синякам.

– У нас было море инфы про парк, и что? Выкрутились, скоты. Отмажутся и сейчас.

– Сейчас тарантины не хотят, чтобы было, от чего отмазываться. Им лишний шум не нужен. Папы нашлёпают по попке, краник с бонусами прикрутят. За сколько ты согласен зализывать синяки молча?

Толик улыбнулся.

– За миллион.

– Будь реалистом. Оцени ущерб и назови сумму. Тарантины предложили тысячу. Советую сумму удвоить и помнить о том, что фраера сгубила жадность.