Иван Корсак - Гетманич Орлик

удовольствием. Красивый и зажиточный шляхтич путешествует себе по

Европе, развлекается, гуляет и волочится за женщинами на баллах при

монаршьих дворах Европы, будучи везде принятым в аристократических

кругах. Между тем он заводит нужные знакомства, ищет и находит союзников

для освобождения Украины. Самые именитые особы королевских дворов

подолгу числятся в его должниках, и зажиточный дворянин деликатно не

21

напоминает отдавать одолженное, в частности и Карлу ХІІ. Шведский король

вообще все более глубже влезает в долги Войнаровскому (это кроме взятого у

украинского войска через посредство Орлика). Лишь в течение 1709–1713

годов монарх набрал у него 57 800 дукатов, 60 000 цесарских талеров, 45 000

талеров Альберта. Весь Гамбург сплетничал по поводу вероятного романа

Андрея с графиней Авророй Кенигсмарк. Неизвестно, бывает ли дым без огня,

однако именно в изысканном салоне графини Войнаровский ближе

познакомился и стал приятелем Матесона, влиятельного английского

дипломата. Британия к тому времени весьма зорко и осторожно посматривала

на восток, на русское нашествие в западном направлении, на экспансию в

Северную Европу и угрозу всей тогдашней европейской цивилизации. Подолгу

речь шла о трагедии козацкой нации. Сожженные села и истребленный люд,

плоты с распятыми украинцами, плывущие в кладбищенской тишине по

тихому Сейму. .

Это была своевременная информация: в британском парламенте как раз

решался вопрос об отношении к России, эскадра адмирала Нориса уже

вошла в Балтийское море. Петр І небезосновательно боялся, что украинцы в

борьбе за волю найдут себе союзников на Западе, как и осенью 1708 года.

Бесстыдно подрывая все тогдашние международные основы, Россия

решилась на арест Войнаровского – в случае вооруженного конфликта

большой культурный европейский центр, свободный город Гамбург, не устоял

бы против русского нашествия. Ибо, воюя со шведами и их польскими

союзниками, русские войска дошли до Макленбурга, что не так уж и далеко от

Гамбурга.

Сидя в каменном мешке, в могильной тишине, где удавалось даже

слышать, как капля воды стекает по стене, Войнаровский тасовал, будто

карты, события последнего времени. Только теперь он понял, какое

тщательное наблюдение было за ним установлено – начиная от горничной,

которой дважды чуть не разбил лоб дверью, списывая все на женское

любопытство, и заканчивая подозрительными извозчиками, которые

сопровождали его, куда бы он ни ехал шумными улицами Гамбурга. Со

временем лишь, во время допросов в Москве, с наглым смехом в лицо

следователи расскажут и распишут ему по часам всю его гамбургскую жизнь:

наняв немца Биттилера и целый штат шпионов, царские ищейки фиксировали

каждый его шаг. Но и этого им показалось мало. В Гамбург прибыл целый штат

офицеров под начальством особо доверенной императору персоны

Александра Румянцева – он войдет в историю тем, как обманом фактически

похитил царевича Алексея, чтобы потом Петр І мог собственноручно вогнать

сына в гроб.

Обо всем этом Андрей Войнаровский узнает погодя. А тем временем в

Гамбург царица Екатерина присылает свою гофмейстрину. Причина для глаза

человеческого пристойная – найти помещение для родов беременной царицы,

решившей разрешиться именно здесь. Гофмейстрина перед тем как искать

хоромы, прежде всего едет к Авроре Кенигсмарк. Речь ведется отнюдь не о

22

родах. Московская гостья убеждает графиню: пускай Войнаровский сдастся на

милость царя, и тот в знак доброй воли разрешит Андрею поселиться где бы

то ни было в Европе.

Озабоченность царского двора была понятна. В Европе назревал

громкий скандал. О диком нарушении Россией международного права

немедленно докладывали своим правительствам и монаршьим дворам

дипломаты Швеции и Голландии, Франции и Британии, Испании и Дании.

Почти все известнейшие газеты тогдашней Европы (французская «Gazettе de

France», испанская «Gaceta de Madrid», английская «The Moderator

Intel igencer», голландская «Gazett de Leyde», международное и чуть ли не

саме популярное тогдашнее издание «La Clef du Cabinet») с удивлением и

негодованием писали о беспардонном азиатском растоптании прав свободного

города.

Резкий протест высказал Стокгольм, требуя освобождения

Войнаровского как полковника шведской гвардии, французская дипломатия