Андрей Евдокимов - Ад Евы

Ева повесила трубку.

*

*

Пухлый палец постучал по деревянным прутьям клетки. Облезлый попугай отвернулся.

– Что ты должен сказать папочке, старый петух?

Попугай спрятал клюв под крыло.

Батталья набрал номер, послушал длинные гудки.

– Ладно, я не жестокий. Дам ей время. Пусть звонит сама.

Батталья поднес к клетке сухарик. Попугай оживился.

– Батталья – миллионер! Батталья – миллионер!

– Умница! Держи, заслужил!

Батталья протиснул между прутьев клетки сухарик.

*

*

– Не стану скрывать, Ева. Смерть вашего мужа принесет облегчение многим. Мне в первую очередь.

– Вы же вроде с Юрием дружили, инспектор…

Инспектор нагнулся к уху собеседницы.

– Поверьте, синьора, в ваших интересах об этом не вспоминать. Никогда!

Ева заморгала как кукла с заевшим механизмом.

– Вы теперь богаты. Постарайтесь обо всем забыть. Отхватить такое состояние… разве молодой и красивой нужно для счастья что-то еще?

Ева не ответила.

Молодой человек отошел от кровати, стянул резиновые перчатки. Посмотрел на инспектора, спрашивая разрешения заговорить. Инспектор повернулся к Еве спиной.

– Ну?

– Не верить словам синьоры оснований нет. Вероятно, он это сделал сознательно. Следов насилия нет. Заставить его выпить целую упаковку таблеток она не могла. Следовательно, она невиновна.

– Выводы я сделаю сам. Что еще?

– Уверен, версию синьоры подтвердит вскрытие.

Инспектор посторонился, пропустил к кровати санитаров с носилками, вернулся к Еве.

– Проблем постараюсь вам не создавать, синьора. Думаю, дело можно даже не открывать. Самоубийство налицо.

– У вас еще нет результатов вскрытия…

– Даже если таблетками его накормили вы, и это можно было бы доказать, я дело не открою.

– Понятно…

Инспектор схватил Еву за локоть, увлек в коридор.

– Ни черта тебе не понятно! Еще раз намекнешь на мое знакомство с твоим мужем – пеняй на себя.

Из спальни показалась спина санитара и рукояти носилок. Инспектор отпустил локоть Евы, улыбнулся.

– До свидания, синьора! Не забывайте – у вас появился шанс начать новую жизнь. Прошлое забудьте.

“Скорая” и машина инспектора отъехали. Ева метнулась к почтовому ящику.

*

*

Гвидо оделся, причесался, надушился. У двери раскрыл портмоне. Довольная улыбка осела как гриб подошедшего сдобного теста, когда его проткнешь.

Вытряхнув на ладонь мелочь, Гвидо порылся в потайных отделениях, достал купюры, кредитку. Тощая пачка банкнот вызвала на лице Гвидо смятение.

Гвидо ринулся к гардеробу, вывернул карманы пиджака. Пачка банкнот в руке Гвидо не потолстела ни на бумажку. Гвидо хлопнул дверцей гардероба так, словно с одного удара хотел забить ею длинный гвоздь.

– Вот стерва!

Гвидо схватил телефон.

– Ты! Ты…

– Успокойся.

– Как ты могла оставить меня без гроша?!

– Эти деньги мои. Забыл?

– Но, Марион… Ты все поняла не так!

– Пожалуйся своей Еве. Она поймет. Ты же ее любишь.

– Ты… Как ты могла подслушивать?! Это же так низко!

– Кто это там вякает о морали? Ты, Гвидо?

– Марион, любимая…

– Мой номер забудь. Сопли утри. Не сможешь сам – у тебя, как у настоящего мужика, куча баб. У них есть жилетки.

Оконные стекла вздрагивали от сочных ругательств Гвидо, пока в стену не постучали соседи. Гвидо прошелся и по соседям. Вполголоса. Монолог закончился утиранием мокрых глаз и носа.

Гвидо набрал номер.

– Ева?

– Я же тебе сказала не звонить!

– Не бросай трубку, Ева, прошу тебя. Мне очень тяжело.

– А мне – нет?

– Как-то неправильно все получилось…

– Ты просто показал себя с истинной стороны.

– Не говори так возвышенно.

– Знаешь, куда идти? Вот и отправляйся!

Гвидо швырнул трубку на подушку, примостился рядом, скорчился и застонал. Человек с улицы мог подумать, что парню двинули ботинком между ног.

Пикнули часы. Тусклый электронный циферблат подсвечивал цифру “10”. Гвидо закинул руку за голову, уставился в потолок.

В четверть одиннадцатого Гвидо вскочил. Холодильник поделился с Гвидо бутылкой пива, микроволновка – остатками пиццы.

Гвидо щелкнул пальцами.

– Вы еще обо мне вспомните!

Перед выходом Гвидо нацепил улыбку преуспевающего человека.

На середине квартала Гвидо остановился у киоска с прессой. Юркий парнишка-продавец улыбнулся, как приветствуют старого знакомого, протянул журнал.

Гвидо бросил на прилавок мелочь.

– Газету.

– Тебя покинула очередная пенсионерка?