Пётр Самотарж - Поцелуй негодяя

– Плевать я хотела на ваши потребности. Тоже мне, рабы похоти. Надоело в тысячный раз слушать одно и то же. Я хочу всего-навсего мужика, которого заботит семья. Они ведь есть на свете, я знаю, я их видела! Правда, со стороны.

– Определенно, есть, – осторожно вставил Воронцов. – Только на них не нужно охотиться методом загона, на них нужно устраивать засады.

– Спасибо за совет, обязательно учту.

– Ладно, ладно. Не возвращайся. Тогда тебе следует начать новую жизнь. Профессия у тебя есть, простор для деятельности в Москве налицо.

Вера оторвала взгляд от своих рук и подняла голову:

– У тебя есть планы? Я могу, конечно. С радостью. Хоть какая-то определенность.

– Имеются некоторые соображения. Можно взять учеников частным порядком. У нас в подъезде есть соседки, прикосновенные к занятиям музыкой детей и внуков, они могут прозондировать почву в своих кругах.

– Я с удовольствием. Только… шумно ведь будет.

– Ерунда, после обеда будут приходить, когда я не сплю. А когда я не сплю, меня трудно побеспокоить. Здесь есть другая подробность.

– Какая?

– Думаю, тебя уже давно обсуждают все соседки, я скажу, что вы – дальние родственники.

– Пожалуйста, говори, мне не жалко.

– И еще – тебе нужно строгое платье. Учительское. Придут клиенты знакомиться, нужно произвести положительное впечатление.

Вера задумалась.

– Ты купишь мне платье?

– Нет, деньги дам. Откуда я знаю, какое тебе нужно. И не только платье – вообще, прикупи там все, что нужно. Объедем мужа на хромой козе.

Последовала долгая пауза.

– Ладно. Я отдам, если начну зарабатывать. Когда начну.

– Пожалуйста, если хочешь.

– Хочу. Я и так в загадочном положении. Никак не пойму, за кого саму себя принять.

– Считай себя свободной женщиной.

– Звучит двусмысленно.

– Тут уж точно – пусть будет стыдно тому, кто плохо об этом подумает.

– А еще я не пойму, за кого принять тебя.

– Меня? В каком смысле?

– В самом прямом. Ты кто?

– Здрасьте, приехали. Знакомились уже.

– Нет, я в другом смысле – что ты такое?

Воронцов долго, молча и пристально смотрел на Веру.

– Никогда в жизни не отвечал на подобные вопросы. И понятия не имею, как на них отвечать.

– Очень легкий вопрос.

– Ну конечно! А сама можешь на него ответить?

– Запросто. Я – неудачница. Мужчины выбрасывают меня за ненадобностью после использования, и я уныло бреду к следующему. Просвета пока не видно.

– Но твой муж не хочет с тобой расставаться, ты сама ушла.

– Он не только со мной не хочет расставаться, в этом и проблема. Состоять в гареме я не желаю, а ему приспичило завести гарем. По-твоему, что мне еще оставалось?

– Тем не менее, он тебя не бросал.

– Не обязательно сказать прямым текстом «пошла вон», можно так себя повести, чтобы женщина ушла – разницы, в сущности, никакой.

– А Петькин отец, а этот хозяин квартиры, который тебе прохода не давал? Они тоже тебя бросили или сделали так, чтобы ты сама ушла?

– Ты к чему клонишь?

– Мне кажется, ты – роковая женщина. Но сама себе боишься признаться в этом. Наоборот, даже воображаешь себя жертвой.

– Часто ты встречал бездомных роковых женщин? Вот если бы все мои бывшие один за другим оказывались бездомными, а я получала их квартиры, тогда бы я с тобой согласилась.

Междугородний телефонный звонок прервал дискуссию, и Воронцов снял трубку с висящего рядом на стене аппарата. В динамике раздраженный мужской голос потребовал к телефону Веру, в ответ Воронцов попытался выяснить личность звонящего, а тот стал грязно ругаться.

– Послушайте, хватит ругаться, – попробовал прервать агрессора самочинный переговорщик, но не добился успеха и после долгой паузы пообещал повесить трубку.

– Я хозяин квартиры, она должна мне деньги, – сообщил голос с легкой хрипотцой.

– А где вы взяли этот номер? – искренне поинтересовался Воронцов.

– Какая вам разница? Ее муж сказал.

– Муж? А у вас не возникло мысли слупить деньги с мужа?

– Я ей квартиру сдавал, а не мужу!

Переговорщик отвернулся от трубки, прикрыл ее рукой и сообщил Вере суть происходящего. Она пожала плечами, с прежним безразличным выражением лица отобрала у Воронцова трубку и произнесла очень спокойным, ровным голосом:

– Я ничего вам не должна.

Ответ она слушала долго и внимательно, не прерывая звонящего, затем продолжила:

– Сообщайте, куда хотите и о чем хотите. Денег я вам не должна и ничего не воровала.

Последовал новый отрезок времени, выглядевший со стороны паузой, но в действительности являвшийся внешним проявлением неслышного, но отчаянного психологического поединка. Затем Вера заговорила вновь: