Илья Куприянов - Закусочная «Феникс»

Воистину вера есть спасение человечества и воистину религия есть его опиум, ибо вторая упрощает идеи первой, делая их приемлемыми для человека безвольного и лишённого права думать головой, но при этом совершенно абсурдными для человека мыслящего.

Предпочтя непостижимую истину писанным, мы упрощаем истину: ту руку, которая однажды написала на листке все эти уравнения, задав ход механизму Вселенной.

Вы скажете, что все эти процессы, родившие как Вселенную, так и нас с Вами, могут на деле оказаться совпадением, более того, Вы даже можете быть правы – в том смысле, что за сотворением ничего, кроме факта сотворения, не стоит – но нужно быть идиотом, чтобы отрицать, что тысяча совпадений рождает закономерность.

– Я поясню, – он достал из кармана джинсов монету, подкинул её и, позволив ей звонко упасть, долго смотрел, как она крутится на полу.

Она прекратила своё вращение одновременно с игравшей в тот момент песней, и в зал ворвалась тишина. Сергей не спешил узнать результат броска, спокойно потягивая колу и словно приглашая посмотреть на монетку именно меня, что я и сделал, перегнувшись через стойку.

– Орёл, – я взглянул на него, ожидая привязки результата этого испытания к чему-то глобальному, однако лицо Сергея было непроницаемо.

– Ну, вот. В следующий раз будет решка. Или нет. Тысяча бросков – тысяча результатов, однако закономерности в них нет, закономерность находится в сочетании тысячи разных операций, дающих один результат, а не наоборот.

Он поднял глаза:

– Монета падает орлом или решкой, она выкована… Для упрощения скажем – из железа. Железо лежит в земле, земля находится на планете, планета – в системе, система – в галактике, галактика – во Вселенной. Пройдя до этого последнего шага, мы можем обнаружить тысячу мелочей, благодаря которым всё это существует – или без которых не может существовать. Тот или иной физический постулат, химическая формула… Здесь нет общих мыслей и идей: только холодная, идеальная в рамках собственного закона система. Что же, она строится на совпадениях? Мне кажется, что когда мы говорим о монетке, совпадения могут иметь место, но когда речь заходит о галактике, в которой монетка бросается, они уходят на второй план, уступая место продукту миллиона себе подобных – закономерности.

Нужно быть идиотом, веря в мужика на небе, но вместе с тем, нужно быть большим идиотом, чтобы отрицать ту силу, которая причастна к каждому моменту нашего существования. Я не говорю о влиянии этой силы на нашу жизнь или судьбу – я просто не имею права заявлять об этом: хотя, конечно, тот, кто помнит Вселенную до того, как она сформировалась в том виде, в котором её представляют себе учёные, обладает достаточным могуществом как для того, чтобы не обращать на наши ничтожные жизни внимания, так и для того, чтобы предначертать судьбу каждого из нас. Так или иначе, истинные мотивы, если они вообще есть – в голове у того, кто ведает законами гравитации и энергии. Всё, что вокруг нас – есть эта энергия, а энергия не берётся из неоткуда и никуда не исчезает. Таким образом, мы приходим к очевидному – начало существования Вселенной было положено великой силой, и то, было ли это случайностью, имеет ли это всё какой-либо план и причастны ли мы, маленькая планетка из Солнечной системы на отшибе огромной галактики, зависшей среди тысяч себе подобных; мы, люди – причастны ли мы к чему-то большему, чем существование, включающее в себя рождение, школу, работу, кредиты и смерть: мы не узнаем.

Эти вещи ушли далеко за пределы человеческого понимания, ибо наши знания, ограничены переменной, в которую наш род, прошлый и грядущий, вогнали. Переменная отвечает за определённый набор данных, и знание функции, знание алгоритма решения, знание значения этого решения для нас необязательно и опасно, вредно.

Повисло молчание. Сергей закурил сигарету, я долил в его бокал колы и принял заказ у новоприбывших посетителей. Было видно, что эти мысли копились у Сергея в голове не один год, и что он сам несколько смущен из-за сумбурности и откровенности высказанного. Я было думал, что он соберётся и уйдёт, однако, стоило мне возвратиться за стойку после того, как я отнёс завтрак за только что занятый стол, он, сделав большой глоток из бокала, продолжил:

– Нас приучили к двум сторонам пресловутой монеты, хотим мы в неё верить или нет. Мы привыкли к тому, что есть добро и зло, чёрное и белое, согласие и несогласие, знание и незнание. Для нашего мирка, вещи в котором строго поделены на положительные и отрицательные, а ответы на возникающие вопросы даются исходя из этой шкалы, удивителен и неприемлем факт не просто не получения ответа, а изначальной невозможности его узнать.