Леонид Хлямин - Короткие истории

Черняев: И как узнать педофил человек или нет?

Файзуллин: Смотря, что он делает.

Черняев: А если он ничего не делает?

Файзуллин: Все равно педофилом объявят и исключат из учебного заведения. Вот ты, – может педофил!

Далис Валерий Сергеевич вступает в разговор: А с чего ты взял-то?

Файзуллин: А лицо у тебя какое-то такое… педофильское…

«Офицерская честь» – павший афоризм, а фраза – «человеческое достоинство» – вызывает дикий хохот, так смеются пьяные проститутки, когда с ними вдруг говорят о любви, – писал А. Покровский.

Усатов очень увлеченно по нескольку раз рассказывал о том, как у них обстояли дела на Украине. В детско-юношеский лагерь приглашали периодически милиционера-участкового, который курировал их территорию. Он приходил, осматривал, давал добро на дальнейшую деятельность и уходил. Но просто так он этими делами не занимался, – отказывался, и не всегда был в духе. Поэтому зампредседателя предложил председателю лагеря пригласить участкового и попросту напоить его. Зам разузнал где-то, что если милиционера напоить, то он «даст добро» и все подпишет. Эта процедура повторялась дважды в год или в полгода.

– И вот они сидят за столиками пьют. Председатель, зам и милиционер. На первый раз все прокатило, милиционер прилично выпил и отчалил восвояси.

На другой раз все вышло иначе. Милиционер сидел за теми же знакомыми столиками вместе с председателем, замом и пил. Его угощали. Потом его угостили еще. Потом переместились в детскую беседку, затем в летний домик. В конце вечера, – рассказывает Усатов, – иду, – смотрю, возле пивного ларька в пыли лежит фуражка милицейская, и неподалеку от ларька, возле забора лежит тот самый милиционер. Зам и председатель его так напоили, что после этого случая милиционер больше не приезжал с проверками. Говорят, – на время забыли о проверках, а после – уже присылали другого проверяющего. Тот, вроде не пил.

Усатов с гордостью рассказывал про одного товарища: «Он был чемпионом СССР по боксу армии среди стран Варшавского Договора»

Ходят выпить только мерзкие мужички, которые боятся своих жен, я же, если пью, то предпочитаю, как правило, нахуяриваться.

Да у меня и жены нет…

– Как Костику выдали права на машину? Он же больной совершенно!

– Ну тебе же диплом о присуждении степени как-то выдали!

Одной немке я сказал:

– На девятое мая мы разорим сорок немецких могил.

Почти начало стихотворения какого-нибудь…

Да и вообще, – пусть пиздуют к себе, обратно в Немецию.

Андрей про меня сказал кому-то, естественно чтобы приколоться:

– Вон, Леня диссертацию защитил! Но, тем не менее, ему это не мешает в лифте кнопки говном мазать!

К одной моей фотографии знакомая оставила комментарий:

– Но! Но! Но! Не забывайтесь, конгломерат маргиналов! Вас засудят за ваши сходки!

На этом фото мы проводим какой-то квартирник…

Разговор с одной американкой.

Она – в прилично подпитом состоянии.

Спрашиваю:

– Do you have a boyfriend?

Отвечает:

– Oh, no! usually he has me.

Потом мне сказали, что у них это такой прикол повсеместный.

Ваня Безрук написал для меня, и про меня два коротких стихотворения. Вот они:

Среди потоков черной

грязи

Выронил поэт свое

сердце –

Не донес его до народа.

Отличное стихо, на мой взгляд!

И еще одно. Тоже про меня:

Среди постельных сцен

И наготы столичного прилавка

Он на поруках бедноты

Вел диалоги с бесноватым рабством

В моменты острой социальной тошноты

Он выбегал нагой, и танцевал в парадной.

– Лежите тихо, – говорит Виталик двум чувакам, – смотрите в небо.

А потом они скажут своим бабам, что бились за правое дело. Не верьте им.

Еще говорят, что работать тяжело первые пять лет. Потом привыкаешь. Чудовищная же ломка личности, а!?

– У вас нет газеты случайно, чтоб завернуть?

– Что?

– Ну газеты, чтоб завернуть. Желательно «Наш город» или «Вечерний Тбилиси».

– «Наш город», – вряд ли, – говорю, – а вот «Вечерний Тбилиси» – я поищу…

Все ответы мы как раз найдем, в «Вечернем Тбилиси»…

Безысходность – она как дом напротив.

…И в ней не было совсем ничего красивого, скорее; но она так часто ходила по лестнице вниз курить, что он заметил всю ее отсутствовавшую красоту, которая, несомненно, была. Была же!

Есть в ней нечто, что глядя на нее, у него не приходило в голову никаких таких мыслей. Совсем.

Сила притяжения ее совершенно чиста.

Наверное, я навсегда запомню эту татуировку на твоем почти подростковом локте.