Татьяна Купер - Вечный приговор

особенного, и, конечно же, не ошиблась. Николай позвонил раньше обычного.

«Привет, малышка! У меня для тебя сюрприз! Встречаемся там же, в семь часов.

Целую». Теперь время тянулось так мучительно медленно, что Ларочка, сидя на

работе и стараясь сосредоточиться на бумагах, временами начинала проклинать

неподвижные стрелки. Но когда часовая стрелка, наконец, доползла до шести,

она ринулась к выходу, как спущенная с тугой тетивы стрела, и понеслась к

автобусной остановке, не чувствуя асфальта под ногами. Автобус тоже её

сегодня подводил и полз как черепаха – весь мир, казалось, замедлил своё

движение, как будто насмехаясь над нетерпением влюбленной девушки.

Напряжение ушло только тогда, когда Ларочка оказалась в

объятиях Николая – она почти выпала из автобуса в его протянутые руки, почти

одновременно ощутив такие знакомые и теплые губы на своей щеке. Она

вздохнула с облегчением, как будто он вырвал её из когтей этого «железного

дракона» и теперь был готов унести в свое сказочное королевство, где царит

только безграничное счастье и любовь.

– Куда мы сегодня идем? – спросила Ларочка.

– Ко мне домой. Не бойся, родителей нет дома – они ушли на какой-то

юбилей, – объяснил Николай, встретив её протестующий взгляд.

Но она сама уже не знала, что её больше пугает – остаться дома наедине с

ним и испытать предстоящую близость, или встретиться лицом к лицу с его

родителями!

Они поднялись на второй этаж, и зашли в небольшую, но очень хорошо

обставленную квартиру. На журнальном столике в гостиной Ларочку ждал

огромный букет красных роз и маленький подарок, изящно завёрнутый в

золотистую бумагу. Она с наслаждением вдохнула запах цветов и нетерпеливо

разорвала пакет – на неё безобидными глазами смотрел пушистый игрушечный

медведь, протягивающий ей свое большое красное сердце. Она прижала его к

себе и с восторгом прошептала: «Как мило… Никогда не видела ничего более

прелестного!»

Пока она восхищалась подарком и оглядывала комнату, Николай принёс из

кухни бутылку Шампанского и бокалы. И прежде чем он успел их поставить на

стол, она с благодарностью обняла его, как прижимала минуту назад

игрушечного мишку. Когда Николай торжественно провозгласил: «Ну а теперь

будем праздновать!», Ларочка нежно поцеловала его в губы, а затем грациозно

отстранилась, как будто предоставляя ему возможность поставить декорации и

сделать последние приготовления к долгожданному чудесному спектаклю, а

затем позволить ему торжественно ввести её в действие сценария, написанного

только для неё.

В первом действии они сели на диван перед журнальным столиком, и

Николай разлил шампанское в изящные высокие бокалы. «Я хочу выпить за

самую прекрасную девушку, какую я только встречал!»,– торжественно произнес

он. «В таком случае, я выпью за молодого человека, который никогда не

встречал такую девушку, как я»,– в том же тоне ответила Ларочка, пытаясь

придать себе уверенность и храбрость. Они долго сидели и разговаривали,

заглядывая друг другу в глаза, держась за руки, и нашептывая всякие любовные

глупости.

Шампанское было выпито до дна, и когда комнату осветил приглушённый

свет торшера, и диван неожиданно превратился в кровать, Ларочка поняла, что

наступило второе действие. Она на минуту заколебалась – ведь она еще никогда

не была близка с мужчиной, и эта настойчивость и уверенность Николая её

немного пугала. Но когда он нежно прижал ее к себе, вдохнул запах ее

шелковистых волос и прошептал на ухо: «Мм, как я тебя люблю!», у нее отпали

всякие сомнения, и все ее страхи растворились в нежном предвкушении, что она

будет принадлежать этому сильному мужскому телу.

Она позволила ему раздеть и положить себя на кровать – в его движениях

не было никакой спешки, горячности или нетерпеливости, как будто он

смаковал каждую секунду их близости. Она тихо, со смущением прошептала:

«Будь осторожен. Это у меня в первый раз». Когда рухнул последний барьер,

Ларочка поняла, что готова умереть в его руках…

Потом они сидели на кровати, закутанные в простыни, и курили, как это

традиционно делают многие любовники. «Тебе не холодно?»,– нежно спросил

Николай. «Ты наверно шутишь! На мне сейчас можно жарить яичницу!». Он

рассмеялся в ответ – она так любила его заразительный смех, что ей постоянно