Елизавета Сагирова - Лето придёт во сне. Часть 2. Оазис

– Если дело не в охране, то в чём? – спросила я, отчаянно боясь ответа, но не в силах молчать.

– В том, что нам некуда больше бежать, – ровно ответила подруга. – Всё уже. Прибежали.

– Но ведь так нельзя, – я всё же сорвалась на причитания. – Это же незаконно, я знаю! Нас не имеют права удерживать против воли, мы должны как-то дать о себе знать, позвонить… позвонить в полицию!

Яринка перевела на меня насмешливый взгляд, и я осеклась. Ах да, это же именно полиция определила нас сюда…

– Не все же такие! Ярин, мы найдём честных полицейских! Настоящих! Наверняка они есть. Главное добраться до них, а там уже…

– А там уже эти честные полицейские определят нас сначала в очередной коррекционный приют, а потом – в колонию за поджог церкви, – перебила Яринка.

От волнения я принялась комкать край одеяла.

– Ну и пусть! До колонии ещё два года, а приют… оттуда можно снова убежать! И отсюда! Главное – отсюда, не хочу я быть этой… той…

Яринка вдруг придвинулась ко мне, осторожно накрыла ладонью мою руку.

– Дайка, давай сейчас не будем? Подождём, когда ты выздоровеешь, и тогда уже что-нибудь придумаем. Пока всё равно убежать не получится, так зачем мозги ломать?

И я уцепилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. Тем более, что голова уже трещала от обилия новостей, от нереальности происходящего. Да и правильно это было, что ни говори. Подождать, осмотреться, усыпить бдительность Ирэн и остальных, а уж тогда…

Я с заговорщическим видом кивнула Яринке, и та заметно расслабилась.

– Дайка, ты главное, не вздумай Ирэн истерики закатывать. Она считает, что сделала тебе одолжение. Спасла, теперь лечит. Не зли её.

– Не буду, – настроение моё поднялось, теперь я чувствовала себя не пленницей, а разведчиком в стане врага. – А когда она будет со мной говорить?

Яринка двинула плечом.

– Кто знает. Она главная тут, когда захочет, тогда и придёт.

Ирэн пришла на следующее утро. Доктор, которого все здесь звали Ватсоном и который на такое обращение охотно отзывался, разрешил Яринке побыть со мной до вечера и даже помочь ему с очередной перевязкой. Увидев то, что скрывалось под бинтами у меня на лице, Яринка, совсем как Машута недавно, в ужасе прижала ладонь ко рту. А я снова почему-то ничуть не обеспокоилась на этот счёт. До ужина мы сидели у меня в палате, то на кровати, негромко разговаривая, то на подоконнике, глядя на пальмы и песок, меняющий цвет в зависимости от того, как всё ниже и ниже клонилось солнце. Кроме пальм и песка были за окном ещё и симпатичные двух-трёхэтажные домики, тесно стоящие друг к другу, и дорожки между ними, и причудливые плетёные скамейки, и кованые фонари. По дорожкам время от времени проходили люди, все очень легко одетые и загорелые.

О планах на будущее мы с Яринкой, как и условились, больше не говорили. Вместо этого вспоминали наш побег из приюта и такое неожиданно далёкое путешествие. Сейчас даже страх, голод, холод, и жажда вспоминались почти с удовольствием, ведь мы со всем справились. Только вот от собак не смогли убежать…

А ещё очень жалко было вещей. Наши сумки и сейчас, наверное, лежали там, где мы в последний раз их оставили – под раскидистыми деревьями, в бескрайних полях. В них остались планшеты, сшитые Яринкой наряды, моя нотная тетрадь, а главное – рогатки: Пчёлка, Рога Дьявола, Бланка. Единственное, что осталось мне на память от Дэна…

Про Дэна и про нашу так обидно сорвавшуюся встречу с другими я всё ещё старалась не думать. Впереди у меня будет много времени для этого, а сейчас нужно как можно больше узнать о месте, в котором я так неожиданно оказалась. Но на мои вопросы об Оазисе и его обитателях Яринка отвечала неохотно, говорила, что я сама всё увижу, когда доктор разрешит мне выходить. Я узнала лишь, что саму Яринку поселили в уютной комнате с двумя взрослыми девушками и Ирэн обещала, что и я переселюсь туда же, лишь только пойду на поправку.

Когда на небе раскинулся непередаваемый в своей красоте закат, я почувствовала, как закрываются глаза. Ужин мне привезла Машута, но почти весь его опять съела Яринка, я же вполне насытилась двумя грушами. И, конечно, выпила очередную порцию лекарств, среди которых, судя по почти сразу возникшей сонливости, было и снотворное. Яринка поцеловала меня в свободную от повязки щёку и ушла, а я, свернувшись под одеялом, почти сразу уснула. Но перед тем как окончательно погрузиться в забытье, успела услышать долетающие в окно звуки грохочущей неподалёку музыки.