Владимир Жданов - Что и как знают Пророки. Что должны знать о Пророчествах мы.

В беспокойстве, он несколько раз после того оставлял комнаты и объявил наконец, что дом такого-то его знакомого уже превратился в пепел и что его собственный дом находится в большой опасности. Выйдя еще раз около 8 часов, он возвратился уже с лицом спокойным, говоря: "Слава Богу, пожар погашен, огонь остановился за три дома от моего". Все это произвело большое движение в городе и дошло до сведения губернатора, который на другой день пригласил к себе Сведенборга и получил от него подтверждение всего сказанного им накануне, с описанием всех малейших подробностей. На следующий же день приехал из Стокгольма курьер с известием о пожаре, который действительно происходил, как его описывал Сведенборг».

Речь в данном случае идёт о синхронном визионерстве. Его схема такова: вначале информация о форс-мажорном событии – гигантском пожаре была телепатически перенесена из объятого страхом сознания его очевидцев в Стокгольме (в т.ч. родственников, друзей) в сознание Сведенборга. Обеспокоенный Сведенборг, используя свой дар ясновидца-визионера смог настроиться и увидеть-получить «видение-картинку» пожара, бушующего в данный момент, за 50 миль от него. Этот сеанс визионерского перемещения своего сознания он повторял несколько раз, для чего выходил из комнаты, очевидно для того, чтобы настраиваться ему не мешали помехи любопытствующих.

Подобных синхронных примеров – с десяток. Самый доказательный – с журналистским репортажем о катастрофическом извержении, в 1883 году, вулкана Кракатау. Морская волна высотой до 20 метров вызвала гибель многих людей. Ужасная картина этого события была в красках увидена в визионерском трансе-полусне журналистом-репортером Эдвардом Сэмсоном в Лондоне (за 15 тысяч километров). По профессиональной привычке он мгновенно дал материал в номер. Текст опубликовали, но затем выяснилось, что подтверждений этому событию нет. Лишь через несколько дней, телеграфом с соседнего острова Ява, пришли ужасающие подробности, полностью совпавшие с текстом в газете.

Иногда синхронное визионерство принимает совсем неправдоподобную форму. Автору книги довелось быть самому свидетелем подобного случая. В августе 2005 года под Афинами разбился самолет, летевший с Кипра. Погиб 121 человек – все находившиеся на борту «Боинга– 737». Причем гибли они не сразу и – по редчайшей схеме. Произошла разгерметизация салона самолета на высоте 11 тысяч метров, давление воздуха упало соответственно и – мгновенно. Температура начала опускаться до забортной, равной –50 градусов. Такой коктейль несовместимых с жизнью воздействий, некоторых (в т.ч. капитана самолета) сразу отправил в «безвозвратный нокаут», других оставил без сознания, хотя и с шансами на возвращение к жизни. Один из пилотов, несмотря на одетую на лицо кислородную маску, попал во вторую категорию. Его видели лежащим на панели управления военные летчики двух истребителей ВВС Греции, поднятые по тревоге. Тревогу подняли, как в классическом боевике, после того как «Боинг» вошел в воздушное пространство Греции, но не реагировал на запросы авиадиспетчеров и пограничников. Истребители приблизились на несколько десятков метров к кабине авиалайнера, и их пилоты наблюдали редчайшую сцену, помочь в которой они никак не могли, несмотря на все свои желания. Двое пассажиров, прорвавшиеся в кабину «Боинга» пытались привести в чувство пилота, или управлять самим полетом воздушного гиганта. Ни то, ни другое им не удалось… «Боинг» на страшной скорости врезался в холм и взорвался, разлетевшись на мельчайшие части металла и человеческой плоти. О том, что часть пассажиров пыталась сделать что-то, говорит и СМС-сообщение одного из пассажиров, своему другу, за мгновения до гибели: «Стало очень холодно! Боремся за жизнь. Прощай…»

Взрыв самолета и окончательную смерть всех пассажиров зафиксировали в 12,20. В это же время (на расстоянии в 3,3 тысячи километров, в Оренбурге) проснулся после стандартного дневного сна 2,2 летний мальчик, наполовину – грек-киприот (мой внук). Он сразу, без слез, капризов и признаков страха сказал лежавшей рядом маме: «Мама, самолет разбился». Та, чтобы поддержать разговор в режиме тренинга речи ребенка (не придавая значения содержанию слов сына), спросила: «И крылья отвалились?» «Да!» «И колеса отвалились?» «Да! И люди – тоже». Первое сообщение о трагедии прошло в ТВ-новостях только часа через два. Но и тогда его не связали со сном мальчика. Это сделали лишь после повторных, навязчивых слов мальчика: «Самолет разбился» еще через 1,5– 2 часа. Теле-новости внук не видел.