Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

– Вот и будешь его держать! – велел Савелий. – А пока я воду готовлю, возьми полотенце, намочи холодным, и протирай все время. Да не лицо, а шею сзади и затылок. Сейчас прислоним его куда-нибудь.

– Да у тебя, я гляжу, опыт, – усмехнулась Татьяна.

– Не без того, барышня. Так и Вы ж неспроста за мной послали. Все сделаем в лучшем виде! И прикажите чаю поставить.

Когда более-менее приведенный в себя Сергей отпивался сладким чаем, Татьяна выложила перед ним чистый лист бумаги.

– Что это? – спросил брат.

– Это ты сейчас сядешь и напишешь ей письмо.

– Нет.

– Да!

– Таня, но это глупо! Что я могу ей написать?

– Напиши, что был не в себе. Что страсть помутила твой рассудок, и ты не мог находиться рядом. Что ускакал, чтобы не наделать непоправимого. Что хочешь! Проси прощения, клянись в святости ее чистоты, пиши хоть какую чушь, но чтобы она никому даже слова не подумала про тебя сказать, если жива.

– Что значит, если…

– Пиши! Да со стишками! Как ты это умеешь.

– Таня! Какими стишками, у меня голова сейчас ничего не соображает! И вообще я катастрофически опаздываю! А стихи – это долго. Это вдохновенье, время.

– Ничего! А ты возьми да из своей же книжечки и выпиши! Только, чтоб к делу подошли. Да конверт не надписывай! А адрес ее мне отдельно дай.

– Таня. Давай все письма потом? Мне надо ехать! А то вообще все рухнет, ты не понимаешь!

– Куда уж мне понять! – Таня села на стол лицом к нему. – Отсюда не выйдешь, пока в руках у меня не будет письма к ней. Надеюсь, мы обойдемся без тетки? – насмешливо спросила она, зная, чем можно припугнуть брата. – Сама повезу, а отдам, только если увижу, что жива и в разуме. Пиши! Сначала разгреби, что уже понаделал, потом поедешь другое городить.

Спустя какое-то время брат и сестра вместе вышли во двор.

– Запрягай мне повозку, Филимон, со мной поедешь, – велела Таня, – а барину седлай…

– Никого не велено! Уж как тетушка ваша разорялась из-за орловца нашего. Больше сказано Сергея Осиповича близко к лошадям не подпускать, а то шкуру сдерет. С меня.

– Я б тебя подвезла, да тебе в другую сторону от стрелки. Езжай на извозчике, и так сколь времени упустили! – Таня протянула брату несколько мелких купюр и уселась с коляску.

Она нашла особняк Полетаевых и послала Фильку бродить мимо решетки забора и подслушивать разговоры. Они видели, как во двор несколько раз выбегала толстая тетка из бокового флигеля, которая явно кого-то ждала, расспрашивала дворника, выглядывала за ворота. Из обрывков фраз Филька, который спрятался за столбом ограды, вынес соображение о том, что барышня еще не вернулись, и хозяин еще не вернулись, и кучер их не вернулся, а тетка очень волнуется за отсутствием их всех, не знает куда кинуться, а в полицию без указания барина пойти не решается. Тогда Татьяна велела отъехать чуть назад, чтобы видеть ворота и улицу впереди и приказала смотреть в оба.

***

Лиза простояла на дороге не меньше часа. Она боялась уходить с того места, где ее оставил Сергей, и все ждала, что вот-вот он за ней вернется. Солнце пекло, шляпы у нее давно не было и со временем все сильнее ее охватывало чувство безнадежности и обиды. Он не приедет! Он бросил ее. Она ему больше не нужна. «Лиза – Вы бесприданница!» Боже! Какой стыд. Что скажет папа! А она-то, она! Час назад она валялась в поле, а руки мужчины шарили у нее под юбкой! Грязь какая! И это он! Он! Не может такого быть.

Чувство обиды сменилось чувством омерзения и заставило Лизу двигаться. Ей захотелось срочно смыть с себя весь этот ужас. Ну, хотя бы просто умыться холодной водой. Она повернулась и пошла в противоположную от города сторону. Тут-то она знала каждый куст, была как у себя дома и пошла по направлению к Луговому. Где-то посередине пути между усадьбой и селом был пологий спуск к реке – туда они ходили купаться еще малышами. Пока Лиза дошла до него, она совсем измаялась от жары, но зато это заглушило самоуничижительные мысли. Осталось только одно желание – вода.

В этот час у реки не оказалось ни одного человека. После утренних работ все уже давно прошли с поля, а теперь сидели по домам и ждали, пока спадет жара. Не было даже ребятишек. Лиза приподняла юбки и стала заходить глубже, где вода была чище, чтобы умыть лицо. Ботиночки у нее были высокие, закрывали всю щиколотку, на шнуровке – снимать долго. Ничего, не успеют намокнуть. Тут со стороны дороги раздались шаги и мужские голоса. Лиза обернулась лицом к берегу. Двое мужиков – один сильно пожилой, а другой – молодой парень, шли куда-то по делам, но остановились, заметив Лизу в воде. Младший присвистнул.