Инга Кондратьева - Девятая квартира в антресолях

– Утренней зари… – в той же задумчивости повторил Свиридов. – А знаете что, голубчик! Вам надо отдыхать. Отдохните сегодня, я что-то не расположен к делам. Завтра. Давайте перенесем на завтра?

Лева вынужденно откланялся.

А назавтра все закрутилось так, что, видимо, звезды легли единственно возможным образом для разрешения всей этой напряженности. Бывают, случаются такие дни, когда событие следует за событием и влечет тебя судьба сама собой, и нет возможности остановиться.

Войдя назавтра в кабинет Свиридова, Лева увидел его – привычного, уверенного в себе, знающего, как и что правильно и не терпящего возражений.

– Ну, что, голубчик, собирайтесь в дорогу! – с порога огорошил он Льва Александровича. – Вы сами вызвались заботиться о материалах. Так вот, получите. Это проездные, – он сунул Леве пухлый конверт с деньгами. – Это билеты – тут до Варшавы и от границы до Вены, а там сами уж сообразите – Венеция, Рим, Флоренция… Заодно и отдохнете, Вам надо! Не спешите обратно, как отыщете розовый мрамор, так займитесь своим здоровьем, прошу Вас. Ну, ступайте, с Богом!

– Но, позвольте, – в принципе, наемному Леве возразить по существу было нечего, – а отчего такая спешка?

– Почему же спешка? Все по нашему плану, Вы сами вчера говорили. Проект полностью завершен, строительство благополучно идет, дело за отделкой. День на сборы, а завтра под вечер и отправление. Конечно, не сезон сейчас для отдыха, да уж как-нибудь совместите. Говорят, простая перемена мест очень благотворно влияет на здоровье.

Уехать не объяснившись, было немыслимо, и Лев Александрович направился к Ольге. Он был почти уверен, что здесь не обошлось без Сони. Услать с глаз долой! Это ли не выход?! Ах, она, паршивка! Он попытался перед дверью успокоиться и ничем сестре своей злости на ее кузину не показать. Тем более, что он понимал, что никаких доказательств у него нету. По дороге он не встретил ни души, но знал дорогу и бывал в комнатах Ольги – правда дальше той, где она рисовала и занималась чтением, его не пускали.

Ольга отослала всех со своей половины и теперь сидела в первой из комнат, исполнявшей роль гостиной, и ждала – зайдет или не зайдет – крепко вцепившись в завитки подлокотников. На его стук в дверь молниеносно ответила: «Да!». Лева зашел и по ее глазам понял, что его отъезд ни для кого в доме тайной не является.

– Вы уже знаете? – на всякий случай спросил он.

– Ты! Ты уезжаешь?! – она вскочила из кресла и бросилась к нему на шею.

– Ольга Ефремовна. Я не смел раньше. Оля! Оленька! – она тыкалась ему в лицо мокрыми губами, мешая говорить. – Ольга! Ты моя девочка! Я, как только вернусь, тут же буду говорить с твоим дядюшкой. Я не могу сейчас сказать всего, что я должен тебе сказать. Я только хотел спросить. Я могу надеяться?

– Надеяться?! – она отстранилась и с каким-то даже возмущением смотрела теперь на него. – Ты можешь надеяться?! Но я! Я не могу! Я не могу больше ждать, неужели ты не понимаешь! Я не могу без тебя больше. Ни дня! Ни минуточки!

Они стали целоваться, как целуются впервые – жадно, до потери памяти, до сухости на губах. Задохнувшись, она с коротким смешком запрокинула голову, а он, все еще обнимая ее за талию, вгляделся в ее глаза, и оба они улыбнулись. Она высвободилась из его рук, подошла к окну, где на столике стоял графин, налила воды и стала жадно пить, обернувшись лицом к Леве. Он несколько мгновений наблюдал за ней, потом бросился и снова схватил ее в объятия. Она шутливо увернулась и напоила его водой из своего бокала. Он забрал его у нее из рук и снова стал целовать.

– Ты никуда не поедешь! Иди сейчас к нему и все скажи! – велела Ольга, когда они смогли оторваться друг от друга.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. А завтра повенчаемся!

– Оленька, ты как ребенок. Так сразу не делается. Надо подождать, – он улыбался ей прямо лицом в лицо, заправив ей за ухо выбившийся локон.

– Чего нам ждать? – настойчиво спросила она.

– А и действительно! Чего нам ждать? – Леве сейчас казалось все простым и понятным, он сам недоумевал, почему так долго тянул с объяснением.

Во дворе раздался цокот копыт. Ольга выглянула в окно и помрачнела. Взяв со стола серебряный колокольчик, она позвонила. Видимо она отослала всех так далеко от места предполагаемого объяснения, что теперь ждать им пришлось несколько минут, пока не прибежала запыхавшаяся горничная.

– Узнай, куда уехал барин и когда вернется, – велела ей Ольга.

Они теперь не подходили близко друг к другу, но Лева постоянно ловил ее взгляд, а она молча кусала губу. Горничная вернулась моментально: