Анатолий Курчаткин - Через Москву проездом

Уехал и Савин, протрезвевший, мрачный, просушив мокрую голову, чтобы не простудиться на улице, Иришиным феном.

Наташа оставалась ночевать у Ириши и поехала провожать его в лифте до первого этажа.

– 3ачем ты так напился? – сказала она, когда лифт поехал.

– А ты со Столодаровым шляться пошла куда-то, – тоном обиженного ребенка сказал Савин.

«Нет, ужасно милый, ужасно… приревновал…», – вся немея от счастья, подумала Наташа.

– Пошла, потому что ты обидел меня, – сказала она вслух. – Пил, будто меня и не было с тобой рядом, будто ты для этого только и пришел.

– Семейная размолвка по всем правилам, – преодолевая похмельную тяжесть лица, улыбнулся Савин. – С Новым годом, Наташенька.

Лифт приехал – громко щелкнули контроллеры, и он встал.

– Пока! – поцеловала Наташа Савина в щеку.

– Вечером тебе позвоню, – сказал он, стоя уже с той стороны двери.

– Жду, – наклоняясь к нему и снова целуя, теперь в губы, сказала Наташа. – Закрывай. Холодно.

Савин захлопнул дверь шахты, она закрыла двери лифта и нажала кнопку этажа.

В квартире Ириша с Оксаной стелили постели. Оксана легла на раскладушку, а Наташа с Иришей на тахту. Наташа думала, что долго не сможет заснуть, Ириша будет мешать ей, но заснула, едва, кажется, закрыла, подтянув одеяло к подбородку, глаза.

5

В начале марта раздали вопросы к экзаменам. Вопросы были отпечатаны на просвечивающей папиросной бумаге, Наташе достался какой-то десятый, совершенно слепой экземпляр, каждое слово приходилось расшифровывать, это раздражало, и не хотелось заниматься, хотелось, чтобы скорее уже все было позади – и экзамены, и выпускной вечер, чтобы на руках был уже аттестат зрелости, со школой покончено – и впереди иная, настоящая наконец жизнь, полная и свободная, не стиснутая рамками школьной унизительной зависимости от поставленной тебе отметки.

Однако заниматься все-таки было нужно, и Наташа, пересиливая себя, часа два в день сидела над наводившими на нее тоску учебниками, шептала, слепо уставясь в стенку, заучивая наизусть, формулы, формулировки, писала шпаргалки, решала какие-то задачи и уравнения. Местный медицинский институт проводил день открытых дверей. Наташа позвала с собой Рушакова, и полтора часа в полутемном, с зашторенными окнами конференц-зале им рассказывали, какие кафeдpы есть в институте, какие предметы преподают и какие знаменитые ныне люди вышли из этих стен. После этого им показали снятый киностудией института фильм о том, как студенты института весело и с задором работают в стройотряде, а напоследок повели на экскурсию в анатомический музей, где в квадратных и круглых сосудах, похожих на аквариумы и широкогорлые пятилитровые банки из-под маринованных помидоров, плавали в спирту человеческие почки, селезенки, головы, половые органы, Наташе стало плохо, затошнило и, обеими руками вцепившись в рукав пиджака Рушакова, чтобы не упасть от головокружения, она выбралась в коридор и встала там у окна, под открытой фрамугой.

– Тонкая у тебя натура, – с язвительной насмешливостью сказал Рушаков, подтягиваясь на руках и садясь на подоконник. – Как же ты в медицинский-то собираешься поступать?

– По конкурсу, как, – сказала Наташа с поднятым вверх, к фрамуге, лицом.

– Ха, – засмеялся Рушаков, болтая ногами. – Точно. Поведут в морг и устроят конкурс: кто быстрей в обморок хлопнется.

Последнее время он словно бы отдалился от нее, уже не ждал ее после уроков, чтобы проводить до дома, и не звонил, как прежде, каждый вечер по телефону, и сегодня, когда позвала с собой, пришлось его уговаривать.

Но все эти перемены в Рушакове нисколько Наташу не трогали. Она была теперь совершенно равнодушна к нему и если попросила сопровождать в институт именно его, то по одной лишь привычке.

Весь почти февраль родители Савина провели где-то в санатории по путевкам, и весь этот месяц Наташа встречалась с Савиным у него дома. Ей хотелось, как в первые дни их знакомства, ходить с ним в кино и театры, раза два она даже купила билеты, но Савин отказывался идти, она пробовала настаивать, и он смеялся, обнимая ее:

– Погоди, находимся еще. Грех идти куда-то – скоро такой возможности, встретиться так вдвоем, не будет.

Однако вот уже скоро две недели, как родители его снова были дома, а Наташа никуда не могла его вытащить.

– Наташенька, ну что ты! – говорил его голос в трубке, когда она, прибежав из школы, тут же набирала знакомый наизусть номер и просила Савина к телефону. – Да кто же так, без разбора в кино ходит. Лишь бы сходить, что ли? Ну, знаешь ли, нет, я так не могу. На фильм на какой-то, на определенный – другое дело. А так что же, время только попусту тратить.