Роман Галкин - Обреченный взвод

Вновь набив желудок бледно-фиолетовыми ростками, я долго не мог уснуть, размышляя над странным поведением нашего командира. Что-то не сходилось в его действиях. Как он мог узнать о тех подробностях, о которых поведал нам? Ратт покинул нас примерно часа за два до того момента, как мы вышли к болоту. За это время он никак не мог успеть прошвырнуться на север до озера и на юг до реки, да еще и надергать где-то этот бамбук. Допустим, он знал маршрут заранее. Но, зачем тогда было нас сюда заводить? Зачем было идти к селению, если он знал о его существовании? Или не знал? Но тогда, откуда ж теперь узнал о переправе? Надо при случае обсудить этот момент с Уиллисом. С этим решением я и уснул.

К броду вышли только на закате следующего дня. Ратт, как назло, постоянно находился с нами, а потому, я никак не мог поделиться с Солом своими мыслями.

Вода в речке оказалась неожиданно холодной и прозрачной, наверное, где-то рядом били ключи. Зато глубина всего по колено и лишь у противоположного берега, где течение было более заметно, дно опустилось чуть глубже.

Далее снова двигались вдоль берега. Река с каждым днем становилась все более полноводной. Все чаще поднимались на корнях прямо из воды деревья, подобные тому, что показалось мне столь необычным на болоте. В тот раз я подумал, что вижу просто случайный выверт природы, но теперь было видно, что это целая порода деревьев, растущая на возвышающихся над землей корнях, а вернее над водой, ибо все эти монстры, кроме того, первого встреченного, росли прямо в воде.

В заливчиках и озерцах, попадавшихся по пути, несколько раз удавалось нанизать на самодельное копье, выстроганное Геркулесом из крепкой ветки, довольно крупных рыбин. А один раз и вовсе получился настоящий пир. Халиль навскидку полоснул очередью по взлетающей стае водоплавающих птиц, и четыре тушки, запеченные в глине, украсили наш ужин.

В тот раз мастер-сержант, неотлучно следовавший все последние дни с нами, ушел куда-то после обеда, наказав Уиллису продолжать вести группу вниз по реке. Обед у нас был ранним, ибо Геркулесу в очередной раз удалось нанизать на копьецо большую рыбину, которую мы тут же и зажарили – не тащить же ее по жаре. В путь двинулись довольные. На похвалы удачливому добытчику никто не скупился.

– Ну, дык, это.. Со мной не пропадете, – снисходительно отвечал тот, довольно краснея. – Мне б снасть какую, я бы вас этой рыбой завалил.

– Повезло нам, парни, что у Геркулеса нет снасти, – хохотнул Курт. – А то бы щас пришлось из завала выбираться.

– Из какого завала? – не понял Геркулес.

– Из-под рыбного завала. Ты ж сам сказал, что завалил бы.

– Так я же фигурально.

– Что значит фигурально? – разошелся Фармер. – Типа, трепанул и все?

– Да почему трепанул? – рыболов искренне возмутился. – У нас на Афре сызмальства первым делом учат пропитание в море добывать. Да я до армии всегда больше всех рыбы налавливал.

– А в армии?

– Что, в армии?

– Ты сказал, что до армии больше всех рыбы ловил. А в армии?

– Что, в армии? – опять не понял подначки Геркулес.

– Да хватит тебе, Курт, доводить человека, – заступился я за простодушного Сегуру. – Он нас рыбкой вкусной кормит, а ты…

– Дык, я ж любя, ради шутки.

– Не, я правда больше всех рыбы ловил, – не унимался раззадоренный Геркулес.

– Мы тебе верим, – хлопнул его по плечу Сол, после чего повернулся к остановившемуся Симону: – Ты чего там разглядываешь, Феликс?

– Странно как-то, – ответил тот, задумчиво шевеля хвостом и продолжая разглядывать какую-то яму.

– Что там странного? – заинтересованно остановился Логрэй.

– Тут почти метровая воронка в земле – абсолютно сухая.

Я хотел спросить, что в этом странного, но обратил внимание на наши следы, промявшие влажную почву – они уже заполнились водой. Действительно странная ямка…

В следующее мгновение края воронки начали стремительно осыпаться. Не успевший отреагировать Феликс неуклюже взмахнул руками и скрылся в стремительно расширяющейся яме. В ту же секунду слух резануло его истошным криком. Так не кричат с перепуга. В этом крике выплеснулась невыносимая боль и дикий ужас.

Никто из нас еще не сдвинулся с места, а крик уже затих, словно захлебнувшись. Воронка, увеличившись не менее, чем в три раза, перестала расширяться.

– Феликс! – первым к месту трагедии бросился Логрэй.

– Стоять! – предостерегающе закричал Уиллис.

Но мы уже ринулись вслед за Алексом и, окружив воронку, оторопело взирали на ужасных тварей, буквально разрывающих тело несчастного Симона. Десятки гигантских угольно-черных многоножек, длиною не менее метра и толщиной с руку, толкая друг друга, рвали плоть чудовищными жвалами. Шуршание хитиновых сочленений, треск разрываемой материи, отвратительное чавканье, хруст и скрежет сминаемых пластин бронежилета и автоматных магазинов сливались в омерзительную какофонию, побуждающую желание бежать от этого места без оглядки.