Николай Ревизов - Стражи круга жизни

– Он что, ядовитый? – уточнил он.

– Хуже… он противный. Это шим… гадкий!

– Его уже нет, – успокоил Нат девушку и, заметив у стены длинный ровный камень, предложил: – Садись!

Она кивнула. Он устроился рядом. Ветта широко зевнула и привалилась плечом к Нату. Он обнял ее и вскоре услышал ее ровное дыхание. Было невероятно тихо, веки наливались свинцом… вдруг, он услышал тяжелые шаги – редкие глухие удары – поступь гигантского зверя.

Лен Арет – человек – результат сложной и длительной эволюции, а ныне маленький цветной комочек непонятной субстанции, затерялся в огромном клубке массива информации. Этот бесплотный мир становился понятнее и проще – невыразимо скучная пустота, Вселенная, где нет контуров ни тверди, где не было окна, из которого можно было видеть тропинку, спускавшуюся вниз по разнотравью к дому, к дому его юности. Где так страстно мечтал очутиться Лен Арет, и не хотелось ему верить, что для него уже нет человеческого пути. Не верилось, и все… так уж устроен человек…

Жизнь Гиэрри – Орра – историографа и летописца – интересовала землянина, хотелось проследить его дальнейшую судьбу – верилось: в ней будет много интересного…

Начало Вечности для овруидов было радостным – будущее обещало! Бесплотный мир был нов и интересен по своему, а истосковавшись по телу, они перевоплощались – резвились на поверхности, упиваясь чувствами, которые теперь ощущались острее и желаннее. Но прошло время – некоторые приверженцы физической жизни воплоти, умерли от болезней и несчастных случаев – желающих плотских радостей заметно поубавилось, а со временем оказалось: живой мир дичает, становится свирепее и опаснее – овруиды воплоти все чаще и чаще гибли от клыков и яда. Количество перевоплощающихся уменьшалось и вскоре их не оказалось вовсе!

Время для Гиэрри-Орра, как впрочем, и для остальных бессмертных, потянулось медленно и тоскливо. Не о такой вечности мечтали когда-то овруиды, но менять что-либо было уже поздно. Что происходит на поверхности планеты бессмертных интересовало, а летописца Гиэрри-Орра это просто мучило, ибо был он по складу своего характера исследователем. А время шло…наконец, презрев опасность, он все – таки решил подняться и взглянуть… благо, нашелся попутчик, которому опостылела бесплотная жизнь, и тот решил свести с ней счеты. Вдвоем, хотя и с почти покойником, было значительно веселее. Вскоре золотистые ячеи укрыли их плотным белым туманом.

На зов явилось несколько самцов. Тяжелые шаги гулко отозвались под высоким сводом зала трансформации. Увидев их, Гиэрри-Орр содрогнулся: черты лиц бывших овруидов были ужасно искажены временем и дикой средой обитания.

– Какие они грубые! – ахнул он. – А челюсти?

Тем не менее, перевоплотившись, они двинулись по тоннелю. Оказалось: у плоти в самом разгаре сезон желаний, божественные сроки свадеб. Тоска по острым наслаждениям в бесплотном мире была постоянна – сладкие мечты, чувственные образы и вот им повезло! Они прошли совсем немного, как услышали шаги, кто-то их догонял, летописец обернулся и увидел огромного самца плоти. По установившемуся обычаю Гиэрри-Орр назвал свое имя.

– Питти, – баском отозвался самец.

– Питти? – изумился летописец. – Да ты что? Ты же «она»!

– Знаешь, попробовать хочется всего…

– Ну, желаю удачи! – он хлопнул по плечу самца плоти, которую оседлало сознание самки. Тот заторопился на своих мощных ногах – время гона было коротко, а наслаждений хотелось получить побольше. Тоннели им на этот раз показались бесконечными. Увидев свет в конце последнего, Гиэрри-Орр с невольным страхом подумал:

– Что ждет их!

Горы выглядели по-прежнему – они тоже были бессмертными! Лес, захватив всю равнину, вступил с ними в борьбу. Он напирал толпой деревьев в долины, поднимался узкими распадками, цеплялся кустарником на головокружительной высоте…

Бессмертные в обличье дикой плоти долго осторожно спускались с гор. Летописец решил все светлое время идти вглубь леса, а затем, проведя там ночь, вернуться. Его попутчику было все равно. Лес был полон жизни. Деревья стояли то плотно, утонув в черных сугробах гниющих листьев, то реже, и там поднималась густая трава. Было слышно, как с их дороги торопилась убраться живая мелочь, а иногда им самим приходилось затаиваться, услышав тяжелую поступь и могучее дыхание. Когда на дороге им попалась ветка в руку толщиной, то Летописец, на всякий случай поднял ее, обломал тонкий конец и сучки, получилось оружие.