Михаил Монастырский - Там, где ты есть

Кризхин задумался и ответил:

– И как же ты собираешься встретиться с Создателем?

– Я пока не знаю… – Но я обязательно добьюсь встречи с Ним.

– Хм… – А мне твоя настырность начинает нравиться. Признаюсь, что с тех пор как я оказался здесь, под землёй, иногда думаю о том, как бы я хотел увидеть Творца и поговорить с ним… Но…

Молчание Кризхина тихо заиграло на клавишах, скрипка незаметно вступила в мелодию и музыка полилась как песок через время, пространство и размышления…

– Я передам Творцу Ваши слова и Он, конечно…

– Что, конечно? – встрепенулся Хозяин. – Ты хотел сказать?..

– Да, Он простит. – Я знаю Вашу историю.

Скрипка встревоженно запела и всколыхнула глубины Кризхина, покрытые песком и камнями. Дно вздрогнуло, заскрипело и медленно перевернулось вместе с его обитателями. Клубы тысячелетней мути поднялись вверх и на мгновение, застыв, снова плавно пошли вниз. Луч Солнца, сумев пробиться сюда, совсем ненадолго осветил вязкий чёрный воздух и также быстро исчез. Встревоженная Темнота, тут же проглотив его успокоилась.

– Ладно, – всё же размышляя над своим решением, сказал Кризхин. – Поговори с Ним, я отпущу тебя. Только моё условие такое: ты вернёшься к жизни на Земле уже не в качестве Души, а как обычный смертный человек. Я не верну тебе твои силы и способности – это твоя плата за мою снисходительность к тебе, но чтобы ты не держал на меня зла и обид я не заберу их себе, а отдам вот этому мальчишке.

На небольшом расстоянии от нас осветилась прозрачная стена, за которой как за стеклом я увидел Люка, сына Алис. Он, совсем не замечая нас, с увлечением играл тлеющими в камине угольками, шевеля, мешая их и переворачивая золотым прямо загнутым концом кочерги. Угли тревожно пыхтели, будто пытались что – то сказать или объяснить мальчику, но он их не слышал.

– Твои немыслимые для обычного человека силы и способности начнут проявляться у Люка, когда я покину подземелье. – Это от нас с тобой ему подарок на всю его замечательную жизнь. Он будет феноменален. Сердце этого человека, пока ещё мальчика, будет хранить не один, а несколько секретов, – многозначаще произнёс Кризхин. Он мне приятен, ему повезло.

– Хорошо, а когда Вы вернёте Люка матери? – спросил я Хозяина подземелья глядя на ребёнка через стену, – она очень беспокоится.

– Это не мой пленник, спроси у Тода при встрече.

– Я прошу Вас отпустить меня вместе с ребёнком.

– А я могу вообще передумать. – Лучше приготовься к возвращению на Землю.

– Что ждёт его?

– Всё решает пока наш договор с Тодом. – Я держу, как видишь, свои слова.

Стена, за которой находился Люк, стала чёрной и совершенно не отличимой от всего окружающего нас бесконечного пространства.

– Я тоже выполню своё обещание.

– А если нет? – ухмыльнулся Кризхин.

– Тогда погибну и Я, и Люк, и Синди с Алис, и …

– Все погибнут, Скай, все… – Случится это на Земле 21 декабря 2012 года.

– Каким образом это произойдёт?

– Очень просто, но я не рассказываю чужие секреты. – Об этом тоже узнай ни у меня, а у Тода. Я лишь смогу, разорвать с ним сделку и остановить этот процесс. Ключ находится у меня. Всё в твоих руках, дружище…

Подойдя ко мне Кризхин, глядя на меня свысока, протянул мне небольшую острую стеклянную иглу. Я взял её. Он сказал:

– Вернуться на Землю или обратно сюда ты сможешь уколов себя глубоко этой иглой в область солнечного сплетения, набрав в лёгкие больше воздуха и, сильно зажмурив глаза. – Хватит уже баловать этого китайца, ему уже пора исповедоваться. Действия этой иглы только на три раза, но считай, да смотри не ошибись. Третий раз – последний. Куда попадёшь – там и останешься навсегда. Никто уже не поможет. Ни новая игла, ни я и ни Создатель. Всё, уходи, – сказал Кризхин и исчез в черноте.

Я, постояв немного один и собравшись с мыслями, набрал как можно глубже воздуха, закрыл глаза и резко вогнал себе под дых иглу.

Всё, до этого составляющее меня изнутри, с того мгновения куда – то пропало. Я вернулся на Землю совершенно новым… человеком…

Глава двадцать третья

До конца света осталось 110 дней.

Как выяснилось, в гостях у Кризхина я провёл около восьмидесяти дней, а не как мне казалось чуть больше часа. Время под землёй ползёт невероятно медленно. Оно выбросило меня в туннели метрополитена. Нарастающий шум тут же напомнил мне о том, что теперь я не умею ни летать, ни превращаться во что – либо, а могу только бежать. Метров сто пятьдесят до станции я всё же преодолел даже лучше, чем мог предположить. Ещё бы, когда надо бежать быстро от стремительно приближающегося поезда.