Татьяна Купер - РУССКАЯ ЖЕНА

– Зачем я тогда пишу ему все эти письма?

– Ты пытаешься защитить ту бедную девочку, безропотную и беззащитную, которой ты была. Ты испытываешь чувство вины, что не смогла защитить её тогда, когда он была так бессильна перед ним, и поэтому теперь пытаешься поставить отца на колени, заставляя вымаливать у неё прощения. Ты не хочешь её подвести на этот раз. Ты писала и требовала за нее, заявляя и отстаивая её потребности, нравится это ему или нет.

– А если он никогда не ответит?

– Это не имеет значения, ответит он или нет. Твоя душа должна быть спокойна – ты выполнила свой долг перед этой девочкой, и теперь она пойдёт на поправку.

– Правильное ли я приняла решение, что закрыла перед ним дверь? Был ли это единственный выход?

– Это был единственный выход для тебя.

– Почему?

– Потому что это твой путь, и ты делаешь то, что правильно для твоего пути.

– А какой эффект это решение оказывает на мой путь?

– Оно учит отстоять саму себя, оградить и защитить, поставить рамки и границы.

– Оградить от чего? Зачем нужны рамки и границы?

– Чтобы дать тебе время и возможность залечить раны и полностью исцелиться. Ты еще не готова прорвать свой кокон и вылететь на свободу.

– А если отец никогда не извинится?

– Это уже не твоя ответственность. Это его путь и его решение. Ты дала ему знать о своем решении, а дальше – положись на процесс.

– Означает ли это решение, что я его ненавижу? Ведь я не испытываю никакой ненависти в душе.

– Конечно, не означает. Это только означает, что ты любишь себя и желаешь ему добра.

– Простила ли я его?

– Если в твоей душе мир и покой, значит простила. Это прощение на другом, более высоком уровне. Прощение не означает, что ты должна каждую неделю набирать его номер телефона или спрашивать о здоровье. Прощение означает отпустить человека и дать ему возможность найти свой путь. Прощение – это пожелание высшего блага. Это лучше, чем быть с ним всё время в одной связке, и позволять ему проявлять самые низкие стороны его существа. Только в этом случае это не будет ему во благо. Кто-то должен разорвать эти болезненные цепи. Иногда нужно что-то ампутировать, чтобы сохранить остальные здоровые органы. Так обрезают садовники больные ветки в саду, чтобы не погибло всё растение. Это спасение, а не ненависть. Это великодушие и щедрость, а не отказ в прощении.

Что же произошло пять лет назад, когда отец приехал ко мне? Возможно, ему нужно было от меня только отпущение грехов? Но я не священник, к тому же отпущение грехов не даётся без Раскаяния. Если я прощу его без раскаяния, он так и покинет эту землю грешником, с тяжелой ношей в душе, и я не хочу ему в этом помогать. А, может быть, он подумал, что ему всё сошло с рук, что все его грехи давно отпущены? И поэтому вёл себя так уверенно, нагло и цинично? И эти шутки про английскую пенсию за воспитание исключительной дочери, и затем предложение финансовой сделки. Неужели он почувствовал себя в безопасности до такой степени, что решил состричь купоны с моего прощения?

А что делала всё это время я? Я пыталась быть его матерью и научить его ответственности за свои слова и поступки; его духовным наставником, проповедуя важность покаяния; его прокурором, напоминая ему о всех его грехах и преступлениях; и даже его другом, пригласив к себе домой и пытаясь понять. Я пряталась за всеми этими ролями, чтобыпроложить себе путь к одной-единственной заветной роли, которой так жаждала моя бедная душа – роли дочери. Я боролась за эту роль всеми известными мне средствами, отчаянно цеплялась за неё, как будто от этого зависела моя жизнь, но мне по-прежнему ее никто не предлагал, и она по-прежнему оставалась для меня далеким миражом.

Со своей стороны, отец тоже увиливал и прятался за различными ролями и масками – старого человека, писателя, мужа – только чтобы не играть той одной-единственной роли, которой он так и не разучил, и которая его так пугала – роли Отца. Он молча признал своё поражение, тихо покинув сцену и растворившись в своем неизвестном мне мире. Мне тоже нужно было что-то признать. Наступила пора попрощаться, снять многолетний траур, отпустить погоню за миражом, и больше никогда себя не терзать. По сути, отец был прав, когда сказал: «Зачем ты себя терзаешь?». Ведь я носила траур по роли Дочери на протяжении последних сорока лет, не желая признать, что её время безвозвратно ушло…

– Подскажи, что мне делать с этим желанием?

– Ты не можешь его похоронить, потому что ничто не исчезает – всё превращается в другую форму. Безвозвратно ушло время, когда ты была маленькой девочкой. Но ты больше не можешь быть нежным ростком, пробивающимся из земли – ты на другом этапе своего развития. Теперь ты – большое дерево, которое приносит плоды и поддерживает этими плодами других, утоляя чей-то голод, давая тень и отдых тем, кто устал от зноя жизни. Время дочери ушло! Большое дерево не может быть нежным ростком или маленьким полевымцветком, которое легко затоптать. И ты тоже не можешь. Да ты и не хочешь!