Александр Харыбин - Пятый всадник

Так я шел не спеша не менее получаса, пытаясь найти какой-нибудь выход из ситуации. Нет, без посторонней помощи, пожалуй, не обойтись. Поговорка «не имей сто рублей, а имей сто друзей» приобрела для меня сейчас особый смысл – не то, что сто, а даже одного друга, к которому можно было бы сейчас прийти со своими проблемами в надежде на помощь, у меня не было. Нет, конечно, как и у всякого нормального человека, в школе и в институте у меня были товарищи, с которыми мы весело проводили время. Но по прошествии нескольких лет оказалось, что кроме этого самого веселого времяпровождения у меня с ними не было ничего общего. Так что тема просить помощи у друзей отметалась начисто.

Оставались родственники, но кроме своего отца и родителей Машуни, я ни с кем не общался. При мысли о последних спина покрылась холодным потом. Чёрт! А они ведь еще ничего не знают. Как-то придется им рассказать. Только представил себе, как захожу к ним и говорю что-то типа «извините, а вашей дочки больше нет, её убили, а меня обвиняют в убийстве», так плохо сделалось. Хорошие интеллигентные люди, ну за что им такое горе?

Нет! Лучше это мероприятие отложу. Поэтому решил сначала заехать к своему отцу. Решение это далось с некоторым трудом. Но в данной ситуации поехать к отцу, все-таки, показалось наилучшим решением.

Что еще очень сильно напрягало, так это то, что квартира отца находилась в том же округе, что и мои враги – оборотни в погонах. Но тут уже выбирать не приходится. Пешком до него отсюда часа два, не меньше, а ноги и так отваливаются – не отошли еще, видать, после вчерашнего марафона. Тратить на метро двадцать пять рублей давила жаба – на эти деньги я полдня могу питаться. Тут вспомнил, что есть еще один путь – на электричке. Десять минут на своих двоих до станции, потом одна остановка, и еще минут двадцать пешком. Причем, там уже дорога идет через парк, где можно сесть где-нибудь на лавочку и позавтракать. Спешить смысла не было – отец мог быть на работе. Он только что вышел на пенсию, но работу из материальных соображений пока не бросал: преподавал электротехнику в местном техникуме. Тетку свою, похоже, там же и подцепил. Или она его. Это уж, с какой стороны посмотреть.

Сто лет не был в парке. Ну, если быть точным, то не меньше десяти. Мальчишкой лазал по руинам екатерининского дворца, а теперь здесь всё отреставрировали. Белый мрамор колонн сверкал на фоне темно-красного кирпича стен. Красиво, ничего не скажешь. Но эта красота почему-то вселяла грусть. Не сразу, но понял причину этого чувства – навсегда стерт еще один след из детства. Словно кто-то постепенно рвет пуповину, соединяющую меня с моим прошлым. Усмехнулся невесело, вспомнив анекдот про «сердобольного» ветеринара, из жалости отрубающего собаке хвост по частям.

Сел на лавочку и не спеша, под любопытными взглядами гуляющих мамаш с колясками и престарелых парочек, стал доедать вчерашний ужин. Спешить и в самом деле было некуда, но уже через полчаса такого сидения стало казаться, что все вокруг только тем и заняты, что рассматривают меня в упор. Критически оглядев себя, не заметил ничего, заслуживающего особого внимания. Наверное, паранойя. Тем не менее, решил поменять дислокацию. Обертку от продуктов сложил в пакет, сунул его в урну, медленно встал и пошел потихоньку прогулочным шагом по усыпанной гравием тропинке.

До дома отца добрался уже под вечер. Вот, наконец, он. Дом, в котором прошла большая часть моей жизни. И всего-то пару лет здесь не живу, а вот нет уже того чувства, которое всегда возникает при взгляде на своё жилище. Скорее всего, этот переход произошел после смерти мамы, когда отец привел домой эту свою Нину. Мне, честно говоря, так ни разу и не довелось ее увидеть, но заочно к ней сложилось стойкое неприятие. Со стороны могло бы показаться, что это просто проявление ревности и эгоизма. Возможно, отчасти и так, но я просто не верил в искренность ее чувств к моему отцу, который на два десятка лет старше ее.

Горели окна на кухне и в одной из комнат. Значит, кто-то дома есть. Начал молиться про себя, чтобы там был только один отец.

Поднялся на нужный этаж, встал перед новой железной дверью, которой раньше не было, вздохнул и нажал на звонок.

Отец открыл дверь в домашнем халате. Вид у него был несколько растерянный.

– О! Привет! Чего это ты без предупреждения?

– Да так получилось, телефон посеял.

Он продолжал стоять в проеме двери, загораживая собой проход. Повисла пауза. Наконец, видимо, до него дошла неловкость ситуации, и он отступил, открыв дверь пошире. Я зашел в квартиру.