Александр Харыбин - Пятый всадник

– Кирилл Борисович. Физик-ядерщик.

При упоминании его профессии я моментально насторожился, почуяв появление конкурента. Теперь мне стал понятен тот странный взгляд Командора. Похоже, этот Кирилл Борисович давно уже знаком с моей работой. А сейчас Командор решил, что настал подходящий момент вытащить его на свет божий. И решение это он принял неделю назад, в ходе нашего разговора. До этого они, видимо, собирались делать ядерную бомбу из плутония, но затем изменили решение. Если бы эти их плутониевые планы остались в силе, то сегодняшний гость, наверное, так и остался бы в тени. А мои функции заключались бы в простой добыче плутония.

Похоже, Командор решил начать свою игру, в которой ядерной бомбе отводится ключевая роль. И я имел все основания подозревать, что игра эта имеет очень мало общего с конечной целью Организации – подготовке условий для выживания Человечества после Апокалипсиса. Интересно – когда именно было принято решение пытаться делать бомбу?

Тем временем, Командор представлял присутствующих. Естественно, не как членов Организации, а как топ-менеджеров компании. Дошла очередь и до меня.

– Олег – начальник исследовательского отдела. А по совместительству – гений и автор изобретения термоядерного реактора.

Лесть была приятна. Тем более, что слова насчет авторства я считал вполне заслуженными. А насчет того, гений или нет – это со стороны виднее. Но я уловил, что при этих словах наш визитер не сумел совладать со своими эмоциями – лицо перекосила гримаса. Из чего можно было заключить, что этот человек крайне ревниво относится к успехам других, что характеризует его не с самой лучшей стороны.

Все снова уселись за стол, включая спустившегося с мостика Германа. По-видимому, яхта была поставлена на якорь. Перед гостем был поставлены столовые приборы, а Седой заботливо положил ему на тарелку жаркое. Вместо вина на столе появился не менее дорогой коньяк. Подняли тост за успех предприятия.

Меня поразила манера Бармалея вести беседу. В двух словах ее можно было бы описать, как абсолютная безапелляционность суждений. Он категорически не переносил, если кто-либо выражал сомнения в правильности сказанного им. Эти сомнения, высказанные даже в самой вежливой и осторожной форме, тут же вызывали у него состояние, близкое к бешенству. Похоже, в глубине его жили серьезные комплексы. Я подумал, что у него наверняка должны быть постоянные проблемы как с начальством, так и с подчиненными.

Все время, пока пировали за столом, не терпелось узнать, какая роль в этом проекте уготована нашему гостю, а какая мне. Напрямую спрашивать было бы верхом неприличия. Оставалось ждать, когда Командор сам решит раскрыть все карты.

Это произошло спустя полчаса после начала застолья с Бармалеем. Как я и опасался, тому, как более опытному и подготовленному с точки зрения ядерной физики, предназначалась руководящая роль. Особенно учитывая его многочисленные связи среди физиков-ядерщиков. Моей задачей должна была стать генерация идей и экспериментальная работа. То есть, почетная миссия быть одновременно мозгом и руками проекта. Сначала я почувствовал что-то вроде обиды за то, что меня вот так оттерли от руководства моим же детищем. Но после некоторого раздумья понял, что это к лучшему. Ведь чего, если разобраться, я желаю? Реализации своих идей. Я и буду продолжать их активно реализовывать. А вот в случае неудачи ответственность будет не на мне. Решив, что такой расклад мне больше по душе, успокоился. В конце концов, реактор и все, что с ним связано, продолжает оставаться под моей полной юрисдикцией. А Бармалею отдают только бомбу. Насчет бомбы мне просто было крайне любопытно проверить свои идеи, но, если на этом пути удастся добиться успеха, Человечеству это вряд ли пойдет на пользу. В отличие от источника дешевой неисчерпаемой энергии. Так что пусть злодействами занимаются злодеи. А я, если увижу, что бомба получается, найду способ остановить это грязное дело.

Бармалей пробыл на яхте пару часов, после чего был высажен на берег. Ничего конкретного, что касалось бы планов работ по бомбе, во время застолья не обсуждалось. Для меня так и осталось загадкой – зачем он был вызван на борт яхты. Это походило на смотрины, но вот только кого кому показывали, так и не понял. Или его нам, или наоборот.

После этого наш корабль отправился в обратный путь, и через час, или около того, мы вернулись туда, откуда начали свое плавание. Вообще, такое времяпровождение мне понравилось. На борту яхты я оказался впервые в жизни, и про себя решил, что был бы не против, если бы подобное развлечение повторялось время от времени. И еще я с удовольствием попрыгал бы в воду с борта, но никто из присутствующих почему-то этого не предложил. Наверное, староваты мои братья-масоны для таких забав.