Александр Крылов - Война ларгов - Внук колдуна. Книга 5

посущественнее, чтобы обезопасить себя от разъяренного орка, не дожидаясь пока

он выпустит пар или обессилено повалится на пол, так как его смерти жаждали еще

три гоблина, которым помешали наслаждаться чарующим танцем полуобнаженной

девушки, но их оскорбленные чувства и ответственность за жизнь своего пьяного

приятеля взяли над ними главенство. Уверенному в своей правоте, но вынужденному

отстаивать ее Творцу не оставляли выбора.

Все произошло внезапно. Взмах топора. Резкий выпад меча с колена. Грозный

рев от боли орка. Творец просто уже успел изучить его однообразную тактику и

уличил нужный момент. Когда его противник по инерции завершал тщетную

попытку срубить его голову, он присел под просвистевший над ним топор и нанес

жалящий удар в область подмышки поднятой руки орка. Самым жестоким здесь

оказалось то, что он провернул острие, когда оно пронзило мышечные волокна и

погрузилось в тело. Не мудрено, если оказались разрублены сухожилия и

повреждена кость. Топор непослушно выпал из рук нападавшего, хотя задрожавшие

пальцы упорно пытались удержать его.

– Что ты сделал со мной? Я потею?– мгновенно протрезвев, закричал орк, стараясь

понять, что произошло, почему ему болезненно сводит всю руку, а из подмышечной

впадины сочится кровь. Ответ уже не требовался, особенно после того, как меч

незаметно переметнулся к горлу пострадавшего.

– Целый день потея, махая своим топором, будет плохой затеей не проснуться утром.

Уж лучше, имея минимальный урон, спасти свое тело и познать добро, – проговорил

Творец, твердо удерживая меч в вытянутой руке у его кадыка.

– Я все понял, приятель, – прошептал орк, осторожно отодвигая от себя уцелевшей

рукой окровавленное острие.

– Когда тебя предупреждали, ты строил гримасы, а когда людские массы сражались,

кстати, по твоей вине, ты взялся за иную роль, плевав, что еще пару дней здесь

сохранится чья-то боль, – добавил Творец, будто выражая несогласие.

– Да понял я, прости, – заверил его орк и громко закричал на весь зал, чтобы его

услышал каждый, хотя в царившем в нем кровавом вертепе было сложно привлечь к

себе чье-либо внимание, – Прекратите, друзья мои! Милейше прошу простить меня!

Прекратите лить кровь друг друга понапрасну. Я нарушил ваш мирный отдых – мне

и отвечать.

Было удивительно, но его услышали. Шум драки, лязг металла, хруст

древесины, звон стекла и крики посетителей трактира стихли.

– Ну хочешь, прикончи меня. Не знаю, колдун ты или волшебник, но мне стало

стыдно, – пожал плечами орк.

– Осознать ошибки и уметь исправить их – это большого стоит. Многие падали

шибко, губили других, не пресекая бои. Иди, будь гибким. Мой стих стал и твоим, -

Творец плавно опустил свой меч и направился к своим друзьям, а орк поспешил

покинуть трактир под пристальными взглядами окружающих. За ним следом

ретировались гоблины, с которыми он выпивал до начала драки. Впервые здесь

прекратилась такая массовая драка посредством убедительных речей оскорбленного

гостя заведения, способного наказать оступившегося, но проявившего к нему

милосердие. Все находились под впечатлением, и их желание продолжить

беспорядок исчезло, словно и не возникало вовсе.

Творец нашел своих друзей практически на том же самом месте, где оставил

их меньше чем полчаса назад, хотя за это время вокруг все переменилось до

неузнаваемости и стало затруднительным определить, где тот или иной предмет

находился прежде. Переломанные столы и стулья валялись на полу вперемешку с

телами поверженных отдыхающих в кровавой драке.

– Надеюсь, вы не пострадали? – с беспокойством поинтересовался Творец у своих

друзей, которые не сводили с него восторженных глаз. Свои стулья сохранить у них

не получилось, поэтому они просто стояли, как и все остальные в зале. Благо на

островах в избытке имелись массивы джунглей и леса, поэтому в скором времени в

трактире запахнет свежей древесиной от отремонтированной и новой мебели.

– Я в порядке, а вот Роланду досталось не слабо, – огорчил мастера слова и

фехтования ученый, – Мы защищались стульями от гоблина, вооруженного ножом,

но он оказался не так проворен, как хотелось бы. Все-таки мой ученик спас меня,

ведь я бы точно не устоял под натиском пьяного дебошира. Посмотри сам, что

натворил этот одуревший от вина гоблин.