Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

____

* Резигнация — устаревшее, но всё более актуальное слово. Сейчас иногда фигурирует как «фейспалм без участия рук», а именно: измученное выражение лица с приопущенным уголком рта и страдальчески поднятым к потолку взглядом. Описано В. Набоковым в «Лолите». Приблизительно соответствует мэму с Робертом Дауни-младшим.

— Эван, что, драккл подери, происходит?!

Розье не сразу вспомнил, как зовут слизеринского пятикурсника, стоявшего перед ним и обличающе размахивавшего газетой. В голове Эвана осталось лишь ощущение смутного недоумения «Мерлин-что-он-делает-на-Слизерине». Этот вопрос мимолётно мучил Розье с самого распределения этого мальчишки — так мучает ночью писк комара, отгороженного чарами, но всё же близкого. Хаффлпаффская неуклюжесть, гриффиндорская прямолинейность и ни капли слизеринской скрытности — вот краткий портрет... «Налий Кребб, — внезапно вспомнил Розье. — Точно. Не ставя под сомнение добродетель его матери, довольно сложно было понять, как в чистокровной семье появилось это ».

Юный Кребб между тем был возмущён и испуган. Вернее, просто испуган, а возмущение разыгрывал только чтобы не стало заметно, как дрожат его руки и срывается голос. Налий начал ходить на собрания Пожирателей Смерти совсем недавно — и тут «такое». Прекрасный повод ещё раз показать свою тупость, набросившись с расспросами на своего старосту прямо посреди Большого зала, под неусыпным взглядом десятков гриффиндорцев, шумевших, как стая разъярённых ос.

В голове Розье вновь прозвучал голос Лорда. Так ясно, словно он слышал его прямо сейчас:

«Паника и хаос. Вот во что обратится Хогвартс. Ты — староста, а значит, именно ты отвечаешь за то, чтобы Слизерин достойно встретил этот день. Не дай им запаниковать и утратить достоинство дома Салазара. Ты отвечаешь за это головой, Эван. Головой и честью».

Руки Розье вспотели. Вокруг действительно начиналось какое-то сумасшествие. Он мог остановить его, если бы вчера — или хотя бы сегодня утром — смог собрать слизеринцев в гостиной и всё рассказать. Но собрание Пожирателей закончилось поздно утром, за пять минут до начала проклятого завтрака. Эван не спал всю ночь и выглядел так, словно нанюхался чешуи дракона, запивая её огневиски. Чувствовал он себя, разумеется, ещё хуже. Надо было импровизировать. Надо было не дать хитрым и умным слизеринским змеям обратиться в стадо перепуганных баранов. И, конечно же, заблудших баранов, вроде Налия, следовало вернуть в стадо, пока он не привлёк своим блеянием чрезмерного внимания «возмущённой общественности».

Несколько пассов волшебной палочкой, скрытой от преподавателей мощной столешницей, — и Налий одновременно утратил способность двигаться и говорить, застыв напротив Розье неподвижной статуей. Ещё пара движений — и спешно выведенная Розье на пустой тарелке надпись «Не паникуйте. Я всё объясню, когда мы вернёмся в гостиную» продублировалась на тарелках всех учеников за серебристо-зелёным столом. К счастью, никто из них так и не успел начать завтрак до прилёта сов. Что же до Кребба, то Розье ограничился тем, что прошипел ему на ухо:

— Если ты скажешь ещё хоть одно слово, в Азкабане будем сидеть вместе.

После чего отменил заклятие. Налий мог выглядеть нелепой помесью гриффиндорца с хаффлпаффцем, но инстинкт самосохранения у него был вполне слизеринским: Кребб тихо кивнул и, не говоря больше ни слова, направился к своему месту. «Если я переживу этот дракклов день, то мне ничего не будет страшно, — подумал Розье, убирая палочку обратно в карман. — Даже полчище авроров во главе с Грюмом».

А тем временем из-за преподавательского стола встал директор Дамблдор. Он усилил голос Сонорусом, но какое-то время молчал. По Большому залу разносился только усиленный в тысячу раз хриплый звук его дыханья. Наконец, под сводами зала прозвучало:

— Ученики и преподаватели Хогвартса!..

Через час после «Чёрной ночи»

И снова гостиная Малфой-Менора, наполненная гудящей толпой. Усталые, но довольные участники операции рассредоточились по залу. Чёрные плащи струйками чернил расплывались среди радужного моря парадных мантий. Операция, казалось, сплотила их, и Снейп смотрел с благодушием даже на «малфоевцев», да что там — даже на самого Малфоя. Почти каждый из тех, кто участвовал в вечернем рейде, считал своим долгом подойти к Снейпу, о чём-нибудь его спросить или даже поблагодарить. Была глухая ночь, но спать никому не хотелось, утомление смывало эйфорией, то и дело раздавались приглушённые смешки и радостные голоса.