laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

— Да, — если не брать в расчет периодическую диффамацию в прессе . Сущие сокровища, а не воспоминания — но не для ушей Лили; ее они только огорчат. — Его называют Мальчик-Который-Выжил, — из-за тебя, Лили , — и само правительство поет ему дифирамбы и воскуряет фимиам.

Она моргнула.

— Ты шутишь.

— Вообще-то нет. Как я уже говорил, он пережил то... покушение, — он не рискнул воспользоваться другим словом — иначе она бы снова расстроилась, — потому что ты... защитила его, — и опять он не мог позволить себе другое слово — на сей раз чтобы не рисковать уже собственным рассудком; достаточно было одной мысли, одного воспоминания... — Однако все, что было известно широкой публике — что твой сын выжил, а Темный Лорд нет. Никто не знал, почему; правда, у Дамблдора возникли кое-какие предположения — и они впоследствии оправдались, — пробормотал он — больше для себя, чем для нее.

Лили глядела на него так, словно в жизни не вела более увлекательного разговора — не исключено, впрочем, что для нее так оно и было.

— Что же, они решили, что он... в некотором роде... победил Волдеморта? — она всегда все схватывала на лету.

— Да, — ребенок-герой .

Лили помолчала.

— Но это же... не совсем любовь, правда? Это восхищение, и... я пытаюсь сказать — это же не все, у него ведь есть близкие люди? Ты сказал про друзей, я помню, а как насчет — ну, например, Сириуса, Ремуса и Питера?

— Петтигрю? — Северус произнес эту фамилию таким тоном, что она вздрогнула.

— Ну да — Сев, что с тобой? — встревожившись, она потянулась к нему. — В чем...

— Из-за него вас нашел Темный Лорд! — Лили замерла, вытянутая вперед ладонь медленно сжалась в кулак. — Эта падла сдала вас ему с потрохами! Матерь божья — он же был Пожирателем Смерти, этот соблядатай хуев, а вы все думали, что вас предал Люпин!

Он не заметил, как вскочил на ноги. Лили смотрела на него снизу вверх; ее глаза расширись от шока, а лицо превратилось в пустую — совершенно безжизненную — маску. Потом маска треснула, и потрясение на ее лице сменилось страданием — и как же это было больно.

Мог бы и смягчить выражения, говнюк.

Северус опустился на пол. Она тряслась — совсем как прошлой ночью, дрожала и дрожала всем телом. Он не позволил себе к ней прикоснуться.

— О Господи, — шепнула она — надломленно, словно у нее разбилось сердце; Северусу казалось, что кто-то медленно выворачивает ему ребра. — Боже мой. Почему же я — я никогда — мне и в голову не приходило... думала, его схватили, и... — у нее перехватило дыхание, по щекам заструились слезы. — Нет, — ее лицо исказилось, — нет, нет, нет...

Она с ним не спорила — просто все еще надеялась, что это какая-то ошибка.

Он потянулся к ней трепещущей рукой; Лили вцепилась в нее без малейших колебаний. Кто-то — то ли он, то ли она — двинулся навстречу другому; Северус обнял ее, прижал к себе, и Лили разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. Он чувствовал себя слишком старым и смертельно уставшим — и в то же время поверх всего этого почему-то ощущалась искренняя, кристально ясная радость.

В конце концов ее рыдания стихли; только дыхание осталось сиплым и тяжелым.

— Ты знал, — ее голос звучал так же сипло, как и дыхание. — Насчет Питера. — Северус напрягся; неужели она предположила, что... — Но ты выяснил только потом?

— Да, — ответил он; вместо слов вышел только какой-то скрежет. — Мы не всегда видели наших... сотоварищей, — на язык ему словно насыпали пепла, — я знал только, что это был кто-то из ваших близких, твоих и... — Северус все еще не мог произнести это имя, — что предатель был с вами рядом, — сказал он вместо того. — И только много позже...

Он помедлил, так и не закончив эту мысль. У него онемели ноги — сидеть на дощатом полу было слишком холодно.

— Вставай. Эти половицы совершенно ледяные.

Она послушалась — зареванная и слегка ошарашенная. Северус сунул ей в руки коробку с бумажными платками и, не глядя, указал на свою постель.

— Давай сюда, — скомандовал он мрачно, подтаскивая поближе к кровати стул от письменного стола.

— Но ты же сказал, что... Сев, осторожно, магия! — воскликнула Лили, увидев, что он ткнул волшебной палочкой в разваливающийся стул.

— Министерство следит за домами, не за отдельными волшебниками, — он задумался, есть ли смысл пригнать плашки поплотнее, чтобы избавиться от щелей, но решил, что это неважно. Под его весом сиденье заскрипело, но выдержало.

— Что?! И когда ты об этом узнал?!

— Еще на четвертом курсе. Не думаю, однако, что это бы как-то тебе помогло, — он наконец заметил, что Лили явно боролась с искушением его придушить, — поскольку твой дом — место жительства магглов. За ним наблюдают.