Rominiys: Кошкин домик

— Тебе это так с рук не сойдёт. Герми и Луна узнают об этом, и тогда… — я попытался выдумать кару пострашнее, но почему-то на ум ничего стоящего не пришло.

— Что же будет тогда? — она рассмеялась и прекратила меня гладить. Вместо этого Джинни провела по моей коже коготками, вызывая волну мурашек. — Может быть, Герми и умная, но пока она сообразит, пройдёт куча времени, тем более твои карта и плащ у меня, — она сделала паузу и приблизилась к моему уху, — как и твоя Луна.

— Что ты с ней сделала?! — договорить я не смог из-за кляпа, который едва не вошёл мне в горло.

— Шумный, правда, моя хорошая? Подойди ближе, — я перестал дёргаться и пытаться кричать через кляп, когда осознал, что в комнате был кто-то ещё. Тихие шаги по полу приблизились, и я вдруг почувствовал родную магию и запах, которые могут принадлежать только одному человеку.

“Луна! Не-е-ет!”

— Не делай ему больно. Я сделаю всё, что скажешь, только не мучай его, — голос совсем тихий, подавленный, но узнаваемый. Она тоже здесь в этом подземелье, и, похоже, также пленница, как и я. Ненависть буквально заклубилась у меня внутри, натягивая сдерживающие ленты.

— И в мыслях не было. Луна, я уже говорила тебе и скажу ещё раз. Гарри мой, и ты тоже моя, так что в какой-то степени он и тебе принадлежит. Помоги мне открыть ему глаза, и нас троих ждёт незабываемая жизнь. Гермиону мы уберём, как и всякого, кто встанет на нашем пути, — похоже, она замечталась, голос у Джинни стал совсем приторным. А затем послышался хлопок ладони по голой коже, чуть ниже стола.

— Давай, намажь его и своё тело и развлекись немного, пока я подготавливаюсь, — на этом разговор закончился, и она куда-то вышла, оставив меня с Луной наедине. Вот только, похоже, моя милая и нежная не спешила развязывать путы, а напротив, как ей и повелели, стала залезать на стол при этом проговорив какое-то заклинание. Из-за шума сердца в голове я не слышал, что это было, но теперь я остался без штанов. То что случилось дальше, воображение описало достаточно ярко, даже не видя, что происходит. Луна медленно легла на меня сверху, и, похоже, её кожа была полностью пропитала каким-то лосьоном, от чего она скользила по мне с лёгкостью, несмотря на путы. Возбуждение, которое я подавлял всё это время, вырвалось наружу, и если у меня во рту не было кляпа, то стены пещеры отразили бы совсем уж нескромный стон. Луна продолжала елозить вниз-вверх, а потом ещё и ещё, дразня мою кожу острыми сосками. Рот вдруг стал свободным, но лишь на мгновенье и вместо него внутрь проник язычок.

— Луна! — я простонал ей в рот и уже престал пытаться остановить всё это. Возбуждение почти поработило меня, сердце учащённо билось, а внизу творилось что-то невообразимое. В пелене дыхания и стонов до меня стали доноситься слова, которые Луна повторяла снова и снова.

— Прости, прости, прости… — и она сняла повязку. Мои страхи не оправдались, потому как я боялся, что каким-то образом Джинни обманула меня, и стоило снять ткань с глаз, как я увижу рыжие волосы и ухмылку Уизли, но нет. Это была Луна, и от этого горько. Это предательство, и взгляд моей Луны даёт понять, что она не может сопротивляться. Её бедра обхватывают мои с двух сторон, соединяя нас в одно целое. Ощущения божественные, словно меня зажали в мягких тисках, и в этой неге я пропускаю, как возвращается Джинни. Она довольно ухмыляется, подходит к моей голове и в наклоне целует, одновременно с этим хлопая Луну по бедру делая знак, чтобы она начинала двигаться. Лосьон нагревает кожу, делая её чувствительней, и каждое движение отзывается приятной судорогой. Моя Луна в исступлении, позабыв что вокруг отдается чувствам, а я едва могу сосредоточиться, потому как рыжая пелена застилает глаза, а язык играет с мои, причем я предательски отвечаю на эту игру.

— Вот видишь, как приятно. Уверена, у вашей Грейнжер не хватит мозгов придумать подобное развлечение. Я могу дать тебе и Луне столько новых ощущений. Мы станем дружной семьей, и всё станет хорошо. Брат сломает под моим руководством Гермиону, и они женятся… — она продолжала шептать это, перекинувшись сверху и целуя мне живот. Я видел лишь её грудь и ловил себя на мысли, что хочу поймать одну из них губами. Долго это не могло продолжаться. Стоило Луне особенно сильно выгнуться, как я излился глубоко в нее, едва не вывихнув до боли запрягшиеся руки. Она упала на меня сверху, тяжело дыша и ничего не соображая. Её мутный взгляд встретился с моим, и мы поцеловались, а Джинни всё продолжала вещать, словно гипнотизируя.