Rominiys: Кошкин домик

Родители друга, пребывающие в коме по сей день, парень в искусственном сне, так глупо проводивший время своей мнимой свободы, и здание, обладающее признаками недремлющего сознания, но доживающие последние годы. Кто из них ближе к закату собственной грустной истории?

Дому, что остался без хозяина, этот вопрос был интересен в последнюю очередь или в первую, учитывая, что все остальные не могут задаться подобной мыслью.

Не думаю, что вам бы понравилось жить в таком месте, как это. С его мрачными тонами и клетчатыми полами, множеством старых картин вдоль длинных коридоров и темных закутков, в темных уголках которых так легко заблудиться. Стены, украшенные некогда золотой вязью цветов на зелёном фоне, со временем потерявшие свою яркость, сменялись красными оттенками в гостиных. Вам точно не захотелось бы жить в таком доме. Мебель, пропитанная благородной пылью, расставленная в лучших традициях чистокровных семей. При всей это мрачности окружение нельзя было назвать безвкусным. Даже спустя годы запустения вещи казались дорогими, пусть выцветшими, затёртыми и грязными, но всё же дорогими. По-своему особенными казались спальни, нежных оттенков: алых, голубых, зелёных, с резными деревянными кроватями и красивейшими восточными коврами. В них отдышалось почти умиротворённо, если привыкнуть к несколько гнетущей атмосфере всего дома в целом. Отдельно хочется упомянуть кухню, с её традиционно длинным столом. С первого взгляда и не скажешь, сколько именно блюд может уместиться на гладкой поверхности столетнего дерева. Кухонная утварь в шкафах, из которой никто и никогда не ел. И ещё много и много всего, чего не упомянешь на первой экскурсии по благородному дому семьи Блек. В одном лишь могу уверить вас сразу: вы никогда не сможете жить в таком доме дольше пары недель, даже если и появится такая возможность, ведь за всей этой красотой скрываются далеко не лицеприятные вещи.

Всюду холодные полы, отсутствие света на верхних этажах, ощущение присутствия враждебной магии.

Как и полагается волшебному зданию с богатой историей, он несколько больше внутри, нежели выглядит снаружи. Комнаты просто появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Коридоры казались бесконечными, а на лестнице можно было пропустить целый этаж. Скрипы, странные звуки, забывание ветра в наглухо закрытых комнатах и стоны в стенах, а это даже не весь перечень сюрпризов ожидающих вас в этом месте. Ну что, вам еще хочется здесь жить?

* * *

Дни сменяли друг друга, в то время как Дом доживал без своих хозяев, под чутким присмотром старого, как сам магический свет, домовика Кикимера. Этот малыш — полметра в холке — появлялся в самый неожиданный момент, постоянно, что-то куда-то переносил и брюзжал о судьбе некогда великого рода. Здание давно посчитало домовика собственной частью, и оно не отпустило бы его, даже если бы пронырливому уродцу дали свободу. Дом искренне полагал, что Кикимер принадлежит ему, так же как и семейству Блек, а посему, изредка нашептывал некоторые поручения, которые нужно выполнить вне зависимости от мнения людей. Сейчас, без поддержки семьи, он общался с ним реже и, в основном, приказывал найти ту или иную вещь и поставить на место. Так было до тех пор, пока в одну из комнат поместья не подселили нового жильца. Сначала он показался дому знакомым и, слегка прощупав память Кикимера, подтвердил свои выводы. Мальчик из рода Поттеров жил тут раньше, и теперь, по законам живых, юноша получал поместье во владение. Для Дома Блеков это не было новостью. Жильцы приходили и уходили, кто-то был его хозяином на бумаге, кто-то, такие как Вальбурга, оказывались хозяевами по духу. В противовес всем предыдущим, этот владелец больше походил на мебель, что можно было найти в любой из его комнат. Недвижим. Холоден. Кукла с подобием сознания. Этого вполне достаточно, чтобы заставить Кикимера немного поработать.

Интерьер не может быть хозяином комнаты, это могло понять даже каменное здание.

Если принять во внимание старшинство обитателей дома № 12 по плошали Гриммо, в этом году бесспорным лидером можно считать странного вида старичка с длинной седой бородой и лазурными очками в форме полумесяца. Второе место было отдано школьной медсестре мадам Помфри, явно подделавшей настоящий возраст в собственном личном деле. Почетное третье место занимал Северус Снейп, хотя и старался свести своё пребывание в этом доме к минимуму. Четвертую ступеньку занимала некто Тонкс — чудаковато одетая и странно выглядящая особа за двадцать с ярко выраженной пигментацией волос. У метаморфа они всегда едкие и странно выглядящие. Дом не мог определиться на её счет, потому как Тонкс была ближайшей Блек, до которой он мог дотянуться, а стало быть, единственным его окном во внешний мир, помимо домовика. Чета Уизли оставила своих чад на попечение директора учебного заведения для магов и сконцентрировались на более важном деле. Укрепления взаимоотношений с Францией. Глава семейства, как представитель Министерства магии Англии, хранительница очага, как мать Била Уизли. Младшие троглодиты рыжего племени вместе с близнецами остались в Англии и, для поместья Блеков, казались совершенно одинаковыми. Кровь, магия, внешность — он не мог различить их и попросту старался игнорировать, в отличие от ведьмы, присутствие которой действовало на здание как зуд для человека. Её дом изучил пристально и всячески портил жизнь, при любом удобном случае. Таких, как она, семья Блеков не пускала даже на порог, что уж говорить о проживании. Дом раздражал её запах, аура и почти безумное желание добраться до фамильной библиотеки. Тайны семьи для поместья были превыше всего, и носителю грязных кровей они не должны достаться никогда. Правда, чертовка с каждым днем подбиралась к знаниям все ближе, разбирая защитные заклинания, стоявшие поколениями, по кусочкам. Дом не испытывал эмоций сильнее любопытства или лёгкой формы беспокойства, поэтому не мог точно определить, как именно остановить нарушительницу. Кикимер предлагал долго пытать, а затем расчленить. Дом был не против смерти от старости. Портрет Вальбурглы... сложно выбрать, что-то одно. Самое невинное, пожалуй, — это копчение на колу. Хозяйка дома была приверженкой старых порядков, но не без фантазии и придумывала новые способы умерщвления по ходу истерик. Миссис Блек умела закатить скандал. Её манера выражать своё мнение путём подчёркивания самых явных изъянов в человеке поражала слушателя с первых слов и уже через мгновенье полностью деморализовали как личность, класс, пол и вид существа разумного в целом. Убрать злополучный портрет со стены не удавалось никому, даже директору. Вернее, он и не пытался, просто навешивал чары тишины и продолжал свой путь через коридор в комнату или наоборот.