Дрой - Фанфик Не имея звезды

Сражение застыло. Все с замиранием сердца наблюдали за тем, как красный луч уже почти коснулся могучей груди анимага, норовя сбросить его в занавес. Смерть прошелестела над древними камнями, прозвучал страшный крик Поттера, неготового потерять единственного, пусть и некровного, но родственника.

Сирирус хотел бы улыбнуться Гарри, но не мог — его надежно удерживали чары. Что ж, видимо он встретится с Джеймсом и Лили чуть раньше. Оставалось только надеяться, что Джеймс не надает по ушам за то, что не приглядел за крестником. Оставалось мгновение... тишина...

Что ж — идеальная сцена для эксцентричного рокера. Из под земли ударил огромный, ревущий поток пламени, оформившийся в яростный огненный торнадо, мигом обративший камни в лаву, и задевший свод, терявшийся где-то во многих футах над полом. Красный луч попросту исчез в этом пламени, но Сириус все же полетел. Полетел он прямёхонько прочь со «сцены», аккурат в сторону Люпина, сшибив последнего с ног.

Никто не понимал, что происходит — никто, кроме пожирателей. Они бледнели от страха, до крови кусали губы, вспоминая кто являлся в подобном торнадо. Пожиратели ожидали появления красноволосого, звероподобного монстра, который взмахом руки мог покрыть Темзу огненным покрывалом, а втором превратить Биг-Бен в огромный факел.

Пламя опало. На сцене появилось новое действующее лицо. Не демон, ни маг, какой-то гангстер магл. Костюм тройка с расстёгнутой нижней пуговицей, черная шляпа без ленты у тульи, дорогие мужские духи и начищенные до блеска туфли.

— Вот и свиделись, — произнес Ланс, усилием воли беря неиствующее пламя под контроль. — Ну здравствуй, тетя Белла.

Лейстрандж не могла поверить своим глазам. Она считала все произошедшее кошмаром. Нет, Элизабет не могла выжить! Только не после того, что с ней собственными руками сотворила Беллатрикс! После такого не живут! И она самолично сожгла дом — дитя не могло выжить! И тем не менее, вопреки всем законам мироздания, прямо перед ней стояла копия Элизабет, вот только глаза, да и не только глаза — дух был Фауста Либефлема. Будто он сам, восстав из могилы, явился в министерство чтобы сразить клятв отступницу.

— Невозможно, — произнесла Белла. — Кто ты? Нет, ты не он! Ты не он! КТО ТЫ?!

— Для тех, кто не знает, — Геб картинно тронул полу шляпу. — Меня зовут Герберт Ланс, но присутствующие могут меня знать под именем Артур Либфлем.

Пожиратели, будто пришедшие в чувство благодаря пламени, загоготали.

— Сын Ифрита это выдумка Лорда, — крикнул Малфой, не очень-то верящий собственным словам. — Фауст был последним фейрпи, он не мог иметь детей ни от магов, ни от сквибов, ни от людей.

— Все так, но! — вскинул палец Герберт. — Никто не сказал, что он не мог иметь детей от маглорожденного сквиба! Да-да, господа, рождаются и такие — редко, раз на поколение. Например, недавно в Болгарии померла старушка Ванга — маглорожденный сквиб. И от таких Фауст мог иметь детей. Такой была и моя мать. Впрочем, мы отдалились от темы.

Геб лениво взмахнул рукой и двоих магов — Беллу и Проныру окружила стена синего, смертельного пламени Королей Фейри. Такое не преодолеть даже Мерлину, не то что своре приматов в мантиях.

— Мы ведь не хотим, чтобы нам помешали, — на лицо сам собой наполз пиратский оскал, а в руках заплясала вишневая палочка.

— Что, пришел отомстить за папашку? — Лейстрандж приняла боевую стойку, намереваясь сокрушить выскочку, которому следовало умереть почти семнадцать лет назад.

— За Фауста? — удивился Ланс. — Нет, этот маньяк получил по заслугам. Я пришел свершить правосудие и покарать тебя за убийство моей матери!

— Матери? — фыркнула Лейстрнадж. Ей нужно было потянуть время. Совсем немного, всего чуть-чуть, чтобы воплотить одно из темнейших проклятий. — Убийство? О нет-нет. Никакого убийства не было. Признаюсь, я её сперва пытала, но это было не чоень-то весело, она оказалась слабачкой. Тогда я приняла оборотное с волосом Господина и решила узнать, почему вы, мужики, только и думаете, что о сексе. Признаюсь, это было приятно — мне. А вот мать твоя кричала слишком громко и противно. Правда потом вошла во вкус и стала стонать. О да, Элизабет Либефлем стонала словно портовая шлюха, когда я насиловала её еще, и еще, и еще.

По мере того как слова касалось не только ушей, но и сердца Герберта, его глаза становились все ярче, а в волосах появлялись красные пряди. Но нисколько не был нарушен людской облик, нет, Герберт будет сражаться как человек, как волшебник, а силу Ифрита воплотит в магии, а не в звериной ярости!