Владимир Белобров - Кино

знаю, чего нет у бояр! У бояр нет флота! Мы построим флот и надерем боярам

задницы!

- Ура! - Крамаров тоже вскочил и запрыгал по берегу. - Гениально! Мы

покажем этим засранцам! Мать их!

- Да здравствует абсолютная монархия в России! - Петр и Меншиков ударили

по рукам.

- Да здравствует русский царь! Мы будем самые крутые парни в Европе!

Петр и Меншиков обнялись и упали в реку.

Петр и его друзья сторят на берегу реки потешный флот. Долго и красиво

показывают, как рубанки снимают с дерева стружку, пилы перепиливают

бревна, в боски вколачивают длинные железные гвозди. Над кострами в котлах

кипит смола. Один мужик топором вырубает деревянного медведя с поднятыми

лапами, чтобы укрепить его на носу корабля. Другой мужик сшивает из

красной материи парус. Петр ходит в клетчатой рубахе и всем помогает.

В следующем эпизоде готовые корабли спускают на воду.

Царь Петр с корабля произносит речь:

- Давайте назовем наши первые корабли - дедушками российского флота. Хотя

они еще маленькие, но со временем они будут большими и тогда мы надерем

зады всем засранцам мира! Да здравствует Россия и абсолютная монархия! Да

здравствуют реформы!

- Але, ребята, качай Петра! - закричал Меншиков.

Петра подняли на руки и стали подбрасывать в воздух. На лету царь курил

сигару.

Вечером царь Петр выкатил на берег бочку вина.

- Отмечаем праздник рождения русского флота. Пей, ребята, и веселись!

К ночи все перепились. Петр Первый кинул окурок в трюм, где лежало сено.

Один корабль сгорел.

Меншиков сказал Петру:

- Не расстраивайся, гер Питер, мы построим еще много таких кораблей.

Спать решили на оставшихся кораблях.

Утром на Петра и его сподвижников напали взбунтовавшиеся стрельцы. Но

потешный полк успел отплыть от берега.

Стрельцы на берегу трясли саблями, стреляли из пищалей и пистолей.

- Трусы! - орали они. - Идите сюда, мы вам покажем кузькину мать!

- Что, обосрались?! - орал им Меншиков. - Не на чем плавать?! Пехота

сраная!

По стрельцам пальнули из пушки. Стрельцы отошли на безопасное расстояние и

стали ждать, когда корабли причалят к берегу.

К вечеру стрельцы перепились и уснули мертвецким сном.

Ночью корабли причалили к берегу. Сподвижники Петра перевязали пьяных

стрельцов веревками.

- А теперь, - сказал царь, - бежим к Софье.

У змеи надо вырвать жало.

- Я с тобой, мин херц, - сказал Меншиков.

Царь и Меншиков бесшумно сняли часовых у терема Софьи и проникли к ней в

спальню.

Полуголый Василий Голицын выхватил из-под подушки пистолет, но Петр

подпрыгнул и выбил пистолет ногой, подпрыгнул еще раз и нанес

сокрушительный удар другой ногой Голицину в живот. Голицын отлетел в угол,

ударился головой об шкаф и попытался встать. Но Меншиков подбежал к нему и

ударил сапогом в лицо. Голицын схватил Меншикова за ногу и дернул.

Меншиков упал затылком на пол. Голицын выхватил нож и кинулся на

Меншикова. Меншиков сделал резкий кувырок назад и нож воткнулся в пол.

Петр Первый подбежал и ударил Голицина ногой в челюсть. Голицын тоже

ударил Петра в челюсть. Петр еще раз ударил Голицына в челюсть и в ухо.

Голицын ударил Петра в челюсть в ухо и в живот. Тогда Петр провел серию

ударов по корпусу. Голицын сделал Петру подсечку и попытался напрыгнуть на

него сверху. Петр снизу сильно ударил Голицына по яицам. Голицын согнулся

пополам. Петр схватил Голицина одной рукой за штаны, другой за шиворот и

кинул его на стену, где висели лосиные рога. Голицын наткнулся на рога и

повис, истекая кровью.

Из-под одеяла выскочила царевна Софья, схватила с пола пистолет и с

криками: "Ва-а-ася!" - кинулась на Петра и выстрелила. Пуля просвистела у

царя над ухом, попала в металлический расписной поднос и срикошетила

Голицину в живот. Умирающий князь последний раз дернулся на рогах и затих.

Софья остолбенела, выронила пистолет и тихонечко завыла. Меншиков поднял

пистолет и спрятал в карман.

Шварценеггер подошел к Софье и сказал ей в лицо:

- И тебя бы надо, как Ваську, посадить на рога лося, чтобы кишки вылезли,

но только это будет не по-христиански, ведь ты же баба и моя сестра. И

поэтому я не буду тебя убивать, а посажу на цепь, как бешеную собаку, в

сибирский монастырь, чтоб ты оттуда не убежала и подохла там своей

смертью. Живи, тварь! - Шварценеггер вытащил из кармана сигару и закурил.

- Теперь всех бояр вырежу, как котов помойных!