Владимир Белобров: Му-Му возвращается из ада

Когда они вернулись в комнату, Лешка с Леной целовались на диване, а Рита и Женька продолжали танцевать под Бони М. Женька поднимал руку, а Рита, воткнув палец снизу в его кулак, поворачивалась на триста шестьдесят градусов.

У Лены на диване задралась юбка и были видны ее трусики-неделька.

Петька подошел к столу и сказал:

- Кончай бардак! Давайте выпьем!

Все сели обратно за стол и выпили.

Потом опять танцевали. Потом Лене стало нехорошо и Лариса повела ее в коридор освежиться.

В коридоре ее замутило, тогда подружки добежали до конюшни и Лену стошнило на сено перед конем. Конь фыркнул.

- Ну как? - спросила Лариса.

- Нормально... Можно продолжать дальше.

Конь заржал.

- Ого, - сказала Лариса, - какой у него отросток!.. Тебе бы, Ленка, такой! Хи-хи!

- Хи-хи! А тебе, что не надо?! Хи-хи!

- Мне-то?.. Что я не человек?

Девушки вернулись в комнату.

Лешка сидел за столом и ел холодец с горчицей.

Женька и Рита беседовали на подоконнике.

- Ты читала "Мертвую зону" в "Иностранке"? - спрашивал Женька.

- Хотела, но не могла нигде достать...

- Нет проблем. Пошли ко мне, у меня есть.

- Я подумаю...

Петьки в комнате не было.

- А где Петр? - спросила Лариса.

Оказалось, что никто не знает. Петька куда-то делся.

- Давайте нальем, - предложил Лешка, - и он сам придет. Это верный способ приманивать людей.

Налили. Выпили. Петька не вернулся.

Налили еще. Выпили.

Из шкафа вывалился Петька и сделал кувырок через голову.

Девушки завизжали.

- Я ж говорил, - сказал Лешка, - сам придет.

- Ты где был? - спросил Женька. - Мы тебя обыались.

Петька посмотрел вокруг виновато.

- Извините, ребята, я хотел фокус показать, как Игорь Кио и случайно того... в шкафу сблевал, - он сел на пол и развел руками.

Все засмеялись, а Лешка нахмурился. Он вспомнил, что в шкафу лежала фирменная джинсовая жилетка "Wrangler", которую он нашел на трибунах после скачек. Как он теперь носить-то ее будет?

- Ты свинья!

- Я нечаянно...

Лешка махнул рукой. Все-таки друзья.

Рита подошла к Леше и спросила на ушко:

- Алексей, у тебя бумаги нет случайно?

- Не-а, - Лешка отрицательно помотал головой. - У Женьки спроси. Он писатель, у него должна быть.

Рита подошла к Женьке и прошептала ему на ухо.

Женька вытащил из кармана тетрадь, пролистал ее, вырвал несколько чистых листов и протянул девушке:

- Прошу покорно.

Рита покраснела.

- Хам! - она выхватила бумагу и ударила ею Женьку несколько раз по носу.

- Мадам, вы забываетесь! - сказал Женька. - Мой нос не для того, чтобы по нему стучать, а для того, чтобы наслаждаться ароматами...

- И сморкаться! - крикнул Петька.

- Молчать, поручик! - Женька топнул ногой. - Здесь дамы!

- Кому дам, а кому не дам, - сказала с дивана полусонная Лена.

Рита к этому моменту забыла, куда собиралась и села на диван, придавив Лене ногу.

Женька, как Пушкин, сел на подоконник и сказал:

- Мы собрались здесь, чтобы культурно отдохнуть... А вместо этого, нажрались и блюем!.. Именно блюем!.. Это неправильно!.. Чтобы не превратиться в скотов окончательно, нужно украсить нашу культурную программу!.. - Он стукнул кулаком по подоконнику. - Я буду читать!

Женька раскрыл тетрадь...

Он прочитал всё, что прочитал утром Петьке и стал читать дальше...

ГЛАВА 4

ПЕРВАЯ НОЧЬ

Вечерело. Никого во дворе не было. Раньше в это время крепостные развлекались. Одни играли в карты под раскидистым дубом, другие беседовали на скамейке, дети прыгали через веревку. Инвалид Зверюгин играл на гармошке жалостливые песни. А барыня сидела у окна на втором этаже, пила кофий и смотрела, что делают ее люди. Теперь же дом был полон ужаса и страха, каждый думали, что может быть как раз сегодня пришел его черед, и боялся этого. Поэтому, как только начинало темнеть, двор вымирал и становилось тихо, словно в склепе.

Хотя Герасиму всегда было тихо...

- Он же был глухонемой, - объяснил всем Петька, - поэтому ему всегда было тихо.

- Мы в курсе, - сказала Лариса и икнула.

- Попрошу меня не перебивать, - попросил Женька, - а то дальше читать не буду.

Лешка сложил руки и потряс ими над головой...

...Герасим сидел у себя в коморке и ел колбасу.

Когда несколько месяцев назад он топил Му-му, это далось ему нелегко. Он ощутил себя предателем и последним подлецом, когда собачьи глаза Му-му взглянули на него в последний раз снизу. Он помнил охватившее его чувство отчаяния, когда несчастная собачонка с камнем на шее скрылась под водой и по поверхности пошли круги. Он помнил, как пришел к барыне, как швырнул к ее ногам пустой ремешок за который он привязывал Му-Му к конуре, и ушел в деревню из злого города, забирающего у человека его силу и заставляющего человека убивать своих друзей и близких.