Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Но такую роскошь себе может позволить только четвертое и пятое сословия. Вексилларий имеет десять процентов с каждого набега, барон получает постоянный доход от своего гхьета и гхьетшедариев-вассалов, банкиру достается доля с дохода патрона-демолорда... про самих демолордов и говорить нечего...

А Клюзерштатену – псиный хер. Особенно с тех пор, как он стал парией. Крутись теперь как хочешь.

Как заведено, из отчего дома его тоже поперли. Матушка была крайне раздосадована, когда Клюзерштатена окончательно выгнали из легионов, когда все вексилларии заявили, что не желают иметь у себя такую каналью. Она до последнего надеялась, что ее уродливый сынок все-таки станет настоящим гохерримом или хотя бы сдохнет, перестанет ее позорить.

- Чем-то похоже на историю Корграхадраэда, - заметил Бельзедор. – Он точно в конце не станет демолордом?

- Точно, точно, - поморщился Янгфанхофен. – И прекрати спрашивать о концовке, не порть сам себе удовольствие.

Так что Клюзерштатен развлекался как умел. Когда в Паргороне, когда в других мирах. Одно время подумывал сыскать своего папашу, но потом решил, что лучше не знать, от какого козла его родили.

Вдруг это вообще хтонический монстр, неразумное уродище?

На востоке заалела заря, когда Клюзерштатен подошел к гигантским кованым воротам. Университет, ха. Замечательное место для сборщика душ, всегда есть чем поживиться.

Правда, это колдовской университет. Но в чем-то это даже еще лучше. Молодые колдуны такие неосторожные, такие самонадеянные. Считают себя самыми умными и воображают, что схватили мироздание за бороду. А души волшебников, даже недоученных, ценятся намного выше душ простых смертных.

Если подгадать момент, можно пристроиться к какому-нибудь темному ритуалу. Начинающие маги частенько их проводят. Балуются с силами, которых еще не понимают. Изучают границы дозволенного.

Запретный плод. Днем премудрые старые пердуны долдонят им, что можно делать, а чего нельзя. Очень-очень подробно расписывают, что именно нельзя делать, каким образом и в каком порядке. Строго-настрого запрещают... и только подстегивают этим тайные желания.

Клюзерштатен обожал их систему образования.

Но с темными ритуалами придется подождать до вечера. Ночь только что подошла к концу, из общежитий потянулись юноши и девушки разных видов. В основном люди, но были тут и эльфы, и цверги, и тролли, и кобрины. Невидимый демон шагал вдоль тенистой аллеи, высматривая своих будущих жертв.

Вот этот очень многообещающий. Клюзерштатен сразу увидел в его сердце апломб, гонор... просто чудовищную гордыню. Даже не тщеславие, которое ищет одобрения у других, а такое холодное высокомерие, которое замыкает разум на самом себе.

Интересно, интересно. Клюзерштатен оставил на юноше что-то вроде метки. Крошечный завиток, флюид личной демонической силы. Теперь он всегда сможет его найти в случае чего. Ну и просто приглядывать, интересоваться его судьбой.

Безгрешную душу так не пометить. Просто не сможет зацепиться. А вот если внутри уже есть дефект, что-то вроде кариозной полости в зубе...

А вон там... о, это еще интереснее. Клюзерштатена привлекли две очень мощные ауры, два буквально пылающих костра. Неопытные еще, не до конца обученные, но уже обещающие стать волшебниками огромной силы.

Он подобрался поближе, почти полностью уйдя в Тень. Возле кристального фонтана болтали и смеялись студенты. Три девушки и четыре парня – и среди них те самые двое. Оба рослые, широкоплечие, черноволосые, похожие как близнецы... а, они же и есть близнецы.

- Тьфу!.. – брезгливо высунул язык один из компании, молодой кобрин. – Мое молоко прокисло!..

Клюзерштатен сделал шаг назад и приглушил демонические эманации. Слишком близко. Мир смертных ужасно уязвимый. Одно присутствие высшего демона ускоряет энтропию.

Сами смертные считают, что демоны делают это нарочно. Мочатся им в простоквашу, плюют в глаза, чтобы те слипались... суть Древнейшего, какие же они самонадеянные. Только и дел жителям Паргорона, что портить быт какой-нибудь деревенской бабе.

Хотя Клюзерштатен подобным действительно занимался, но только потому, что его это веселило.

- Что, Эстерзим, опять сэкономил на молоке? – насмешливо спросил один из близнецов. – Кто творил?

- Никто не творил, натуральное купил, на рынке, - огрызнулся кобрин.

- О-о-о, еще лучше! – расхохотался человек. – Ты разве не знаешь, что торговки обожают парить в молоке ноги?