Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Кстати о зубах. Кеннис ощупал свои – да, это уже не человеческие зубы. Клыки сильно удлинились и заострились. Очень удобно, чтобы вонзить куда-нибудь и напиться... м-да.

Итак, Совита обманула его. Вместо исполнения желаний превратила в какую-то тварь. Ходячего мертвеца-кровососа.

Он хотел совершенно не этого. Сидя в пыльной хижине, Кеннис сверлил стену мрачным взглядом и думал, что впустую угробил кучу лет и саму жизнь. Убил учителя, призвал злых духов... и ради чего все?

Кеннис хотел быть бессмертным и могущественным. Великим чародеем, на которого все смотрят с восхищением. Он освободил бы людей из рабства и создал для них новую, счастливую империю.

А теперь он сидит в пыльной лачуге и пытается отогнать мысли о горячей крови.

- Надеюсь, ты выживешь самостоятельно, Тварька, - сказал Кеннис, поднимаясь на ноги. – Мне эта жизнь надоела. Пойду, убьюсь.

Обожравшийся василиск раззявил клюв и издал вялый клекот. Кажется, ему было все равно.

А Кеннис и в самом деле отправился убивать себя. Он решил, что зашел в тупик и стоит взглянуть, не лучше ли окажется на том свете. Для начала он взял веревку, сделал петлю, перекинул через сук, вскарабкался на огромный огровский табурет... и оттолкнул его.

Ничего. Кеннис качался в петле и размышлял, что сложно повеситься тому, кто не дышит.

Он об этом как-то не подумал. Еще не привык к тому, что стал ходячим мертвецом.

А теперь ведь еще и не освободишься. Кеннис бесконечно долго дрыгался, раскачивался и пытался перетереть веревку – но та оказалась паргоронски прочной. Он сам ее сплел по просьбе старичины Дзо – и уж расстарался в свое время, сделал веревку на славу.

Тогда он не рассчитывал, что будет на ней вешаться.

В петле Кеннис провисел добрых полдня. В конце концов веревка лопнула, он шмякнулся с высоты собственного роста – но боли не почувствовал. Какая уж боль у ходячего мертвеца.

После этого Кеннис вернулся в хижину, взял нож для разделки кроликов, как следует его наточил и перерезал себе горло.

Больно не было. Кровь не пошла. Из раны только заструился сизый дымок... а потом она стянулась. Не очень быстро – Кеннис почти час ходил, смешно хлюпая горлом, - но все-таки стянулась.

Ему стало интересно. Орудуя ножом, Кеннис распотрошил себе брюхо и с любопытством стал рассматривать кишки. Тварька тоже подошел ближе и клюнул – но больше из вежливости. Плоть хозяина больше не вызывала у него аппетита. Он даже кхекнул и пару раз провел по полу лапой.

В теле Кенниса не осталось уязвимых органов. Он последовательно пронзил ножом сердце и висок, разрубил печень и на всякий случай селезенку. Попытался отпилить себе голову, но кухонным ножом не получилось.

- Меня лишили даже возможности умереть, - безучастно произнес Кеннис.

Иронично. При жизни он мечтал о том, чтобы та длилась вечно. Теперь, возможно, он действительно может жить... существовать вечно, но ему этого уже не хочется.

И его не отпускал голод. Кеннис таскался вокруг хижины, как унылое привидение, и пытался поймать что-нибудь живое. Расставлял силки, сидел в засаде с пращой – но всю живность давно распугал Тварька. Лесные обитатели накрепко затвердили, что здесь живет убивающий взглядом ужас – и стали обходить хижину стороной.

Кеннис пытался и колдовать, но в его жилах больше не было крови. Не было энергии для заклинаний. Все, что он теперь мог – готовить снадобья. И он даже сварил несколько очень мощных ядов, и нахлестался ими по самые ноздри. Но отрава, способная уложить бегемота, никак не подействовала на ходячий труп.

Кеннис попытался себя сжечь. Плоть превосходно горела, и он даже стал думать, что в этот раз получится. Какое-то время Кеннис действительно провел в облике кучи обгорелых костей.

Но сознание из этой кучи никуда не ушло. И на ней росло мясо, хотя и очень медленно. Одиннадцать дней понадобилось, чтобы снова начать ходить – но на двенадцатый день Кеннис уселся на пороге хижины и мрачно подпер кулаком щеку.

Что за горькая у него участь.

Доведенный до отчаяния, он решил попробовать утопиться. Конечно, он не дышит, так что шансов немного, но ведь его почему-то пугает вода. Может, это и есть уязвимое место той твари, в которую его обратили? Стоит проверить.

В котле старичины Дзо Кеннис мог поместиться целиком, но он не хотел топиться скрючившись. Он взял веревку, взял камень и пошел вдоль ручья. Ниже по течению тот становился все шире, пока не превращался в полноправную реку.