Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 2

Воздух затрещал. Уши Кенниса заложило, его словно обволокло незримой подушкой. В глазах зарябило, показалось, что за стволами баньяна кто-то появился... но нет, то лишь тени в лунном свете... но кто их отбрасывает?!

Собравши всю волю в кулак, он поднял руку – и плеснул снова кровью наземь, а другой частью вымазал собственную переносицу.

- Персты окровавленные сим прилагаю, - дрогнувшим голосом продолжил он чтение. – Оскверню землю кровью, если будет воля твоя на то. Да переполнится эта земля кровью, и да не будет на ней места богам и духам, но только мне, одному мне. Будет эта кровь знаком для тебя, и станет она символом союза, который заключим мы. Напейся моей крови и сделай меня подобным себе!

Раздался звонкий смех. Кеннис вздрогнул, резко повернулся – нет, рядом никого не было. Но он ясно слышал... и тени стали гуще...

А потом зашевелились стволы. Ползучие лианы стали изгибаться, будто змеи. Над лесом поднялись испуганные птицы, из всех щелей полезли насекомые, а под ногами закопошились черви. Кеннису становилось все страшнее, но он продолжал оставаться в ограждающем круге.

- ...дурак... – донеслось откуда-то приглушенное. - ...убийца и дурак...

- ...не знает, что делает...

Земля и небо как будто вздрогнули. Кеннис почувствовал на себе взгляд – тяжелый, гнетущий взгляд. Будто весь мир воплотился в одном гигантском глазе – и этот глаз уставился на него, Кенниса.

Туман становился плотнее. Луна скрылась. Откуда-то донесся звон бокалов и тарелок, душераздирающий хохот и визг. Словно толпа злых духов пировала и потешалась над Кеннисом. А над всем этим возвышался кто-то огромный и жуткий, с пылающими очами. Он поднял окровавленный тесак, и Кеннис вскрикнул... но тень уже сгинула.

И вот тогда из мрака и дыма выступила она. Гибкий силуэт. Прекрасная обнаженная женщина в окружении других таких же, угодливо изгибающихся. Они сразу принялись рвать цветы и траву, плести венки, украшать себя и свою госпожу.

- Посмотрите, посмотрите, какой красавчик! – похотливо хихикнула одна.

- Красавчик, выйди из круга! – добавила другая.

- Идем к нам, идем!

Их владычица с интересом глядела на сжавшегося Кенниса. Ее язык на миг высунулся изо рта и облизнул нижнюю губу. Глаза загорелись, как у хищного зверя.

- Лесной воздух Житницы опьяняет, - простонала она, томно потягиваясь. – Хотя и не так, как твоя жертва, как твоя кровь... Но выйди же из круга. Ты позвал меня на свидание, но отчего-то жмешься в нерешительности.

- Выйди, выйди! – верещали другие демоницы.

Одна бросила точно на голову Кенниса веночек – и вот он преодолел черту легко. Цветы обернулись гадюками, и Кеннис закричал, отбросил их прочь... едва не выпав из круга.

Демоницы метнулись вперед, зашипели. Их клыки на глазах удлинились, когти вытянулись...

- Адья, Лизия!.. – гневно окрикнула их госпожа. – Куда?!

Демоницы отшатнулись, снова льстиво заулыбались. А их владычица подошла к дереву, встала у самой черты и провела ногтем по воздуху. В нем осталась светящаяся линия.

- Так зачем же ты позвал меня? – спокойно спросила она. – Ты сам произнес заклинание. Я здесь. Чего ты желаешь?

Кеннис не смел раскрыть рта. Честно говоря, он понятия не имел, кто к нему явится. Ритуал, что он разработал, объединив колдовство огров и кобринов, взывал не к кому-то конкретному, а просто к кому-нибудь могущественному, способному дать все, что пожелаешь.

- Кто ты? – наконец хрипло спросил он.

- Кто я? – улыбнулась обнаженная красавица. – Об этом пусть лучше говорит молва.

- Владычица Пороков! – подползла ближе одна из демониц. – Прекраснейшая из прекрасных!

- Совершенная! – вторила ей другая демоница. – Несравненная! Царица суккубов и всех прочих детей ночи!

- А как твое имя? – сглотнул Кеннис, прижимаясь спиной к стволу.

- Сам назови имя! – подалась вперед одна из фрейлин Владычицы Пороков. – Ты сам нас позвал!

- Правила вежливости! В Житнице о них уже позабыли?

Но Кеннис не мог назвать имени. Он его не знал. Он вообще удивился тому, в каком виде воплотились его чаяния.

- Он не знает, - шепнула госпоже одна из демониц. – Он растерян.

- Я вижу, - снисходительно кивнула та. – Самоучка. Неограненный алмаз. Творец, сумевший воззвать к прекрасному в порыве вдохновения. Так чего же ты желаешь от Совиты, смертный?

- А, так это Совита, - кивнул Бельзедор. – Я так и подумал, но не был уверен до конца. А почему явилась именно она, если имя не называлось?