Мамзель д'Артаньян - Полтергейст

- Да й не говорите! - поддакивает Розка. - Вот ведь, стоит заикнуться про пиво - они уже тут! Радаром нас ловят, что ли? - А сама давай скорей охорашиваться!

Подрулил к магазину "козлик" с синей полоской, вдрызг разболтанный. Вылез из него стройный брюнет лет тридцати, в серой форме. Идет к Розе медленным шагом, с этакой вальяжной ленцой и чувством собственного достоинства - не идет, а несет себя, любимого, как знамя перед полком, свое лицо киношного героя-любовника, темные холеные усы, отглаженную форму и погоны с узким красным просветом и парой маленьких блеклозолотистых звездочек. Этакий, знаете ли, поручик Обломов. Это не Володька-мент заехал за пивком к Розке-продавщихе - князь Владимир Красное Солнышко оказал милость любимой наложнице!

Розка при виде Володьки так и расцвела. "Ох ты, кого я вижу! мурлычет, - Какие гости пожаловали! у, чего тебе, лапочка усатая? Пива, рыбки, меня?" "И того, и другого! А хлеба можно совсем не давать!" смеется Володька и руку протягивает, чтобы Розку за налитую ягодицу ущипнуть. А Розка ему: "о-но, что за лапы-то!" - ну надо же ей при людях соблюсти внешние приличия.

"у, по пивку, что ли? Сан Саныч, давайте, хоть буратиновки налью, а то что же вы... Сейчас.... вот только накладную Марь Михалне занесу..."

- Ага... вот, передай ей... - вытащил шофер пакет из кабины, да такой, знаете ли, кругленький. - А вот это - тебе, Розочка! - второй пакет, и рыбий хвост из него торчит. у, дальше - формальности, благодарности, всегдашние мудрые мысли о том, что "у нас без этого не проживешь" и что "рука руку моет"...

Все трое, вернее, пятеро, поскольку Марью Михайловну не пригласить невозможно, а ину Петровну, вторую продавщицу - неудобно, усаживаются в подсобке вокруг колченогого стола.

Тесно в подсобке. Мрачно. Шкафчик стоит обшарпанный, весь в старых календарях с красотками да котятками; холодильник антикварный рычит, как танк. Достала ина Петровна из шкафчика граненые стаканы, Розка из холодильника вытащила бидон с пивом да двух лещей вяленых, и для бедолаги Сан Саныча - "буратиновки" пару "чебурашек". Только уселись - а Розка как хлопнет себя по лбу, да как выскочит из-за стола: "Тьфу ты, блин без масла! Машину-то разгружать надо! Совсем из ума вон! И Саныч молчит, как неродной! Сейчас, я мигом.... Слоненок! Слоне-нок!! - на весь магазин орет. - Слоненок! у вот, вечно так, по закону подлости: как надо - так хрена с два его дозовешься!

Обыскала Розка весь магазин. аконец в туалет заглянула - вот ты где, голубчик! Спишь, младенец мой прекрасный! Сидит, красавец, задом наперед на стульчаке, на крышку бачка головушку склонивши! "Ах ты...! - кричит Роза. - А я-то его ищу, - как собачка, по всему магазину бегаю! Машина, так ее мать, не разгруженная на жаре стоит, а он тут расселся, как говно на именинах! у, правильно: счас мы с ин-Петровной всё бросим и пойдем ящики таскать, корячиться! А Его Слонячество нарежется в дупель, и будет на горшочке бай-бай! Тебе за дрыхню, что ль, деньги-то платят, синяку несчастному?!"

*******

Маленький человек Слоненок: если мент Володька ростом Розке по плечо, то Слоненок - по грудь. В ширину из Розки можно выкроить полтора Володьки, или двоих Слоненков. Розка на него кричит, а он ничего не сообразит спросонья-то, моргает, вертит всклокоченной головой. Хочет встать - а ноги на полу, на скользкой плитке, как на льду, разъезжаются: уж больно тапки у Слоненка несуразные, и на какой помойке он их откопал? "Ох, горе ты мое! сгребла Розка грузчика за шиворот ручкой своей могутной и выволокла в коридор. - Иди, работай, чудо гороховое!"

Слоненок даже и возражать не пытается - куда там! Только бормочет виновато, что, мол, и не пил он вовсе - так, пивка кружку, и что спать-то вовсе не думал - так, передохнуть чуток, и сам не заметил, как сморило... Встряхнула его Розка: "Ага! Как же!

Сам не заметил... как бутылочку высосал, дитё малое! Топай давай!" Потопал Слоненок. Только на самом пороге обернулся, да спросил, тихо так, грустно: "у когда ж ты меня полюбишь, Розонька?"

Отвечает Розонька: "Да вот прям счас, не отходя от кассы, и полюблю! Погоди, вот рак только на горе свистнет - и сразу же полюблю! Замаял уже своей любовью до чертиков! Да шевели задницей - нам открываться вот-вот!"

Развернулся Слоненок молча, побрел к двери. Вышел на улицу.

Теперь и разглядеть его можно. Вот уж точно, чудо гороховое!

Глаза узкие, карие, нос курносый, уши оттопыренные, волосы темные, жесткие, как проволока, торчат во все стороны - "мы упали с самосвала, тормозили головой"; ноги кривоваты, руки длинны; лицо мало того, что смуглое от природы, так еще и загорело до черноты. а вид сразу и не скажешь, сколько Слоненку лет - но, во всяком случае, не меньше тридцати и не больше пятидесяти. Сутул, тощ, синий замызганный халат висит на нем, как на метле.