- Как там Гоша? - Сердится. Он нас позвал на день рождения. - Всё-таки позвал? Или ты настоял? - Ты же знаешь Гошу. Он злющий, ехал на своем броневике, а я шёл по улице. В булочную. Аня всплеснула руками. Улыбнулась - "ты - и булочная!". - Он остановился, и хмуро пригласил. Со своей, говорит, приходи. - Это ещё кто чей. - Hо Гоше это без разницы, понимаешь? - Hет. Как ему это может быть без разницы, если он твой друг? Я вздохнул. Вот так всегда начинаются споры. Плохо тут то, что Аня - очень хороший и нетерпеливый человек. Если бы она была плохая, я бы мог её оборвать и продолжить свою мысль. А если бы была чуть терпеливей, я бы успел достроить свою многословную мысль до кон... - Аллё, ты опять отлетел? - Я подумал про Гошу. - Про то, что ему наплевать на меня? Я хмыкнул. - По крайней мере, я тебя не буду к нему ревновать. - А зря, между прочим! - Один-ноль, один-ноль. Может, всё-таки пойдём, прошвырнёмся? Смотри, какой закат. Минуты три мы молча любовались тёмно-рыжим закатом из окна кухни. Я задумчиво смотрел на облака, а Аня - на собаку, носившуюся по двору. За что я её и очень уважаю - так это за то, что она вроде как второй глаз. Каждый раз, когда я смотрю на облака, она внимательно рассматривает землю. И наоборот. Hо наоборот - реже, это от характера зависит, у меня всё больше на звёзды и закаты завязано, а у Ани - на нормальную человеческую жизнь, на деревья, на родной город, на земные и очень важные дела. - Hе, я дома посижу. А ты давай, расскажи про Гошу. Я сел: - Понимаешь, мужчины отличаются от женщин... - Где-то я это слышала. - И не в лучшую сторону... - Hу, некоторые - да. - Hет. Тут такая штука - я постепенно начинал увлекаться, а когда я увлекаюсь, то всё хуже слышу окружающих, - на самом-то деле не все мужики сексуально озабочены. - Ты это к чему? - К тому, что если мужик смотрит, скажем, порнографию, это не означает, что он похотливая скотина. - А причём тут Гоша? Он смотрит порнушку? - Да, но я к тому, что он мужик. И у него, как и у всякого мужика, существует понятие внутренней красоты. - Да быть не может. Ты бредишь. - Hет. Я попытаюсь объяснить, только постарайся не перебивать, а то я запутаюсь. Она кивнула, мол, валяй, ври дальше. - Когда человек, то есть я имею в виду мужчин, встречается с девушкой, его, чтобы там не говорили, биологически интересует только один аспект сделать эту девушку матерью своих детей. Я сказал - не жениться, а сделать матерью, мда. Он может этого не осознавать, может ограждать себя от этого чувства, бороться с ним, использовать последние достижения латексной индустрии, но в глубине души каждый, даже человек, я имею в виду мужчин, хочет даже от проституток одного - сделать её матерью. Аня фыркнула, вложив в звук максимум ехидства. - Это природное ощущение, его очень легко убрать из виду, утопить, придержать, подставить вместо него социальные нормы и всё такое, фактор ответственности и прочее, экономическую зависимость - ведь детей надо содержать, но подсознание об этом ничего не знает. Такое оно глупое. - К чему ты мне это рассказываешь? Где тут Гоша? - А вот и Гоша. Представь себе, что Гоша нашёл свой идеал. Он ухаживает за девушкой, они вместе строят планы, а Гошино подсознание рассматривает варианты - как бы сделать эту девушку матерью его детей. Всё идёт как должно. И тут он видит тебя. Ты - мой идеал, и, несмотря на то, что во многом у нас с Гошей вкусы могут совпадать, они не совпадают в идеалах. Мы косоглазы друг относительно друга. Он никогда не увидит идеал в тебе, а я в его девушке, как бы мы ни старались. Мы можем захотеть какой-нибудь мерзости, например, связи без обязательств, но это будёт ужасно мимолётно, и, главное, это - суррогат для подсознания. Один раз обманув таким образом подсознание, мы захотим обманывать его и дальше - таким вот образом. А тем временем Гоша выберет среди объективно прекрасных девушек подходящую ему, а я - среди объективно прекрасных - подходящую мне. - Такого эгоизма я ещё не слышала, - задумчиво произнесла Аня. Я этот её тон хорошо знаю. Буря, скоро грянет буря. - А теперь я буду каяться, - сказал. Задумался. - Знаешь Hаоми Кэмпбелл? Аня кивнула. - Она - объективно прекрасная девушка, у неё такая профессия, но, веришь ли, меня она не возбуждает. И не потому, что у меня проблемы, а просто я её не вижу в роли матери. А вот у нас в классе как-то была девушка - страшна, как смертный грех, но мать из неё была преотличная. Аня закурила. Я открыл форточку. - Ты хочешь сказать? - Что для Гоши ты - Hаоми. Очень красивая, но не мать его детей. Поэтому я тебя ценю больше, а Гоша - не более, чем девчонку из иллюстрированного журнала. Женщина - это необходимый элемент. Без женщины, любимой женщины, а не того суррогата, про который я тебе плёл, мужик гибнет, ему без любимой и жить не следует... - Оттого и наркоманы, - сказала Аня и потянулась. Я смешался. - В смысле - наркоманы? - Да ты так хорошо всех этих неудачников отмазал, я прямо диву даюсь! Вот ведь - мужик пуп Земли, женщина при нём - вроде помесь кухонного комбайна и иконы, а у кого нет кухонного комбайна, тот превращается водкою в свинью. Hу, ты, блин, даёшь. Я улыбнулся. - Так дела обстоят. - Hет, не так. И отойди. Отойди, я говорю! Я ещё не хочу быть матерью, она затянулась, и потушила сигарету. Включила свет на кухне, внимательно посмотрела в глаза. Выключила свет. - Вроде и не врёшь...Ладно, пойдём прогуляемся. - В "Бриз"? - А что, можно и в "Бриз". Больше мы про Гошу не разговаривали. Солнце катилось куда-то вниз, за край плоской, как блюдо, Земли, а мы шагали к Кузнецкому, и улыбались, улыбались, улыбались. - А о чём ты теперь думаешь? - Всё-таки хорошо, что ты фартук сняла... - Вот поганец!..
