Андрей Емельянов: Ангел на шкале

Кое-как взобравшись на камень, Ёха достал радиосканер и включил его. Без особой надежды потыкал еле слушающимися пальцами левой руки в кнопки, и признался себе, что маяк уже не так важен для него. Важна дорожка в небе, по которой ангел ведет к нему Ашу. С сожалением выключил сканер, дорожка исчезла. И в этот момент появилась Шша-Хаа. Сильные лапы толкнули в грудь Ёху и он покатился с камня, упал лицом в песок и закричал. Hе переставая кричать кое-как перевернулся на спину и увидел над собой внимательные холодные глаза цвета снега. Забился в припадке страха, теряя над собой контроль, чувствуя как непослушные деревянные пальцы лезут в кобуру.

Запах Шша-Хаа -- запах снега. Приятный и немного горьковатый.

Глаза приблизились к нему на такое расстояние, что он смог увидеть черные дыры зрачков. Шша-Хаа шумно втягивала в себя морозный воздух и наслаждалась слабостью жертвы. Когтистые лапы легли на грудь Ёхи, и ему показалось, что миллиарды тон песка обрушились на него.

Ёха услышал выстрел и только тогда понял, что все-таки смог достать пистолет и нажать на курок. Он выстрелил еще и еще раз. И тогда пришла очередь крика Шша-Хаа. Вжавшись спиной в песок, Ёха отползал, отчаянно отталкиваясь мертвыми ногами. А тонкий пронзительный звук проникал в него, и грозился взорвать черепную коробку изнутри. В клочья. Из ушей толчками пошла кровь. Шею защекотали липкие ручейки. И страх вгрызался в низ живота. Дальше, как можно дальше от нее...

Шша-Хаа замолкла. Лежала темным пятном на песке. Ёха, не веря в свое счастье, смотрел на нее, сжимая обеими руками тяжелого черного спасителя. И тут Шша-Хаа зашевелилась. Приподняла голову и посмотрела на Ёху одним глазом, на месте второго глаза пенился кровавый сгусток. Она защелкала языком и, припадая на одну лапу, вновь устремилась к добыче. Ёха перевернулся на живот и, держа ствол в одной руке, пополз с такой скоростью, с какой никто и никогда из людей не ползал.

Вспомнил. Он вспомнил. Радиосканер остался лежать на камне. Блестит стеклянной шкалой в лучах низкого солнца.

Левую ногу, до этого ничего не чувствовавшую, прострелила боль. Ёха обернулся -- Шша-Хаа вцепилась в унту, и ее яростный глаз буравил взглядом Ёхину ногу. Шша-Хаа мотнула головой не разжимая челюстей, и по меху унты потекло красное. Запузырилось. Урчание хищника странным образом успокоило Ёху и он, тщательно прицелившись, выстрелил в светлое пятно чуть ниже шеи животного. Туда, где по рассказам пограничников, самое незащищенное место. Попал или нет? Шша-Хаа разжала челюсти и отпрянула. И опять визг, визг всепроникающий.

-- Аша, я... Вот... Сейчас... -- Ёха вновь пополз по ржавому песку, чувствуя, как с каждым метром силы покидают его. Уходят сквозь песок в чрево Матери.

-- Аша, звезда, я скоро. -- И в его глазах заплясали точки.

Шша-Хаа перестала кричать и устремилась за ним. Ближе, шаг за шагом. Еще ближе. И внезапно остановилась. Как-будто ткнулась своим тупым блестящим носом в преграду. В стену, высотой в тысячи этажей. Помялась у невидимой черты и, шумно вздыхая, повернула обратно. Здесь заканчивались ее владения. Добыча ушла. Ёхе показалось, что она сокрушено качает головой и жалуется сама себе. Он, задыхаясь, перевернулся на спину и, засмеявшись диким, испуганным смехом, выстрелил еще два раза вслед Шша-Хаа. Попал, не попал, нет никакой разницы. Абсолютно никакой. Продолжая смеяться он опустил взгляд на свою левую ногу, из унты торчала белая кость, обрамленная красным. Ёха вздрогнул и понял, что дальше он не проползет ни метра.

Лёжа в длиной тени дюны, он смотрел на еле видный камень и представлял, что видит маленькую коробочку сканера на нем. Уже давно (час? два? вечность назад?) Шша-Хаа исчезла из виду и вместе с ней исчезло все его самообладание. Ёха лежал в тени и плакал. Мутные слезы текли по щетинистым щекам и срывались вниз. В раззявый песчаный рот.

Hога, перетянутая веревкой, неизвестно откуда взявшейся в кармане куртки Ёхи, уже не болела. Она перестала существовать. Hавсегда.

Ёха держал пистолет у виска. Пистолет с единственным оставшимся патроном. А Аша? Ждет, там, за горбатыми дюнами, за цепью Золотых гор. Ждет. И в окно, в окно застекленное толстым оргстеклом, смотрит сюда, в сторону Мертвого Окена. Ангел спустится с неба и протянет ей руку и они вдвоем пойдут по сверкающей небесной шкале к Ёхе. Да, обязательно. И пистолет описал низкую дугу, упал на песок и уставился черным глазом в небо. К черту.

Ёха перекатился к ближайшей кучке снега, зачерпнул его и отправил себе в рот полную горсть голубоватой крупы. И еще горсть. А потом, подождав, пока снег растает во рту, проглотил влагу. Его тут же вырвало красно-голубым. Отдышавшись, Ёха зачерпнул еще снега и на этот раз удачно проглотил. Стеклянно звенели кости и ныли исцарапанные, почерневшие руки.