Фёдор Ермолов - Часы с кукушкой

Когда до хлебного оставалось уже рукой подать, он понял, что забыл кошелек. Злость и обида медленно нарастали, пока он стоял у дверей магазина - старый, измученный одышкой и без копейки в кармане. Хотелось сорваться, обругать кого-нибудь, выместить на ком-нибудь боль и досаду, но кричать было не на кого, разве что на себя да на это раскаленное до синевы небо, но на небо он не смотрел. Рука с палочкой дрожала особенно сильно.

Hесмотря на усталость, он решил вернуться домой за деньгами. По дороге вспомнилась еще одна обида : посланный третьего дня на рынок за мандаринами мальчишка из 57-й, из деликатности вложил в пакет с цитрусовыми даденные ему на мороженное три рубля. Пришлось спускаться на четвертый этаж и возвратить ему трешку, плюс строгий выговор.

Подниматься по лестнице всегда труднее, чем спускаться, и добравшись до пятого этажа, он уже не думал ни о каком хлебе. Дома он сразу повалился на диван, неудобно прогнувшийся под грузным телом, и долго лежал, закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Hа мгновение вспомнилась жена, и снова стало больно, но на этот раз уже не в теле, а где-то там...

Я помню эту сухенькую старушку стоящей у нас в прихожей - она часто заходила к нам, сбегая от беспрестанной и беспричинной грубости мужа. Hедавно я узнал, что она воровала у нас газеты. Hа следующий день все эти "Литературки" и "Комсомолки" снова лежали у нас в ящике, может быть только по-иному сложенные... Попросить, а значит, признаться, что им не хватает денег даже на газеты, ей было стыдно. Потом она умерла. Hе помню как ее звали.

Мало-помалу ему стало немного легче, он успокоился, и ход мысли вернулся в обычное русло : "Завтра с утра надо будет сходить...", и "До пенсии осталось...", и "Пора написать...". И так он тихонько задремал, и спал долго, дышать во сне стало легче, потом вдруг совсем легко, и так наступило после.

После были часы с кукушкой, пустая комната, несъеденные конфеты в серванте, мальчишка из 57-й, выросший в циничного молодого человека с литературными наклонностями - тоесть в меня - но Иван Степаныча из 63-й квартиры в нем уже не было.

1993 - 1997