Лекси Ф - Письма из Турции

ИЛЛЮЗИЯ

...Стойте!

Эту гору я насыпал перед дождем, работая на экскаваторе - два полных ковша; и еще я видел, как внизу дважды зачерпывал вручную - очень увлекся... А когда пошел дождь, я дополз до чердака и заснул, не снимая сапог. Вроде бы, высота нормальная... Пожилому человеку не под силу. Э, да так высоту не измеришь - идешь косо. Или просто хочешь наверх?.. Ну, пойдемте, хотя у меня ноги еле поднимаются... Нет, плато насыпал не я, это еще вчера... А после кольцевой террасы - моя горка. Стойте, не делайте следов! На моей горе еще нет следов, все дорожки симметричные и абсолютно гладкие... Они мокрые после дождя - и туман в воздухе... Моя гора абсолютно чистая и нетронутая, это будут первые следы... Как вы ее портите!.. Но - ладно, что ж поделаешь... Э, да я вижу, вы не умеете ходить - от вас не следы, а полосы?..

ПЕТРОВ И ДРУГИЕ

...Инспектор ГАИ Петров думал о крысах. Вчера ему объявили выговор за черносмородиновый мармелад и лишили премии, так что настроение было хуже некуда. "Двадцать крыс", - думал он, - "Двадцать одна крыса. Эх... Двадцать две крысы..." Тут автомобиль напротив поехал боком поперек проезжей части, и Петров остановил его, чтобы оштрафовать; первая буква фамилии водителя была К, а дальше начинался черносмородиновый мармелад, поэтому Петров захлопнул удостоверение и спешно отвял. Он думал о крысах. "Двадцать семь крыс", - думал он. Настроение было хуже некуда. Мимо пронесся злостный нарушитель государственного порядка на "Запорожце", давно разыскиваемый Госавтоинспекцией; Петров полез в кобуру, чтобы выстрелить ему в спину, но вместо пистолета был черносмородиновый мармелад. "И зачем только вы его всюду носите?!" - возмущался, бывало, майор, но Петров не мог на это ответить, и майор злился еще больше. Он предпочитал папиросы "Беломорказбек". Петров возвращался к своему постаменту и снимал трубку телефона, подозрительно похожего на что-то черносмородиновое; "Алло", - докладывал он, - "Никаких происшествиев не зафиксировано!" Но его не слышали. Если дела так пойдут дальше, Петрова понизят в должности...

...Петров спустился на две ступеньки. Мимо проехал черносмородиновый мармелад. Петров думал о крысах. Ступеньки уже тоже на девяноста процентов состояли из... И тут его наконец осенило: "А может, это были не крысы, а козы?!"!

МАЛЕНЬКАЯ МИНИАТЮРА

И с тех пор я пишу маленькие миниатюры - этакие коротенькие вещички, которые рассказами не назовешь, как нельзя назвать песней то, что называется скучным словом "композиция" - одним словом, Касперский в этой истории не участвует, но смутный дух его витает повсюду. В тот вечер кто-то играл в теннис на втором этаже. Через некоторое время он спустился вниз и спросил у меня "Ну, как?"; Все в порядке, ответил я, хотя далеко не все было в порядке. Например, я не мог понять, почему мой трамвай (?) все время врезается в дома, хотя я веду его достаточно прямо, а об остальном и говорить не хотелось. Он (вы следите?) с сомнением покачал головой, но ничего не возразил ответить. Когда он вернулся в следующий раз, все было нормально. Ты как, спросил он? Я ничего не сказал, поскольку рельсы пересекали его слова слишком наискось. Он приблизился и, выдержав еще немного, снял маску. Ты что, спросил я? Все же нормально. Но он не мог меня слышать, потому что я уехал уже далеко-далек о...

ОТЧАЯНИЕ

Сухой осиновый лист со скрежетом опал с дерева. Касперский вошел в электропоезд и выбрал свободное место (поскольку занятых почти и не было), обнаружив притом, что напротив него расположен ребенок лет пяти в шортиках и рубашечке с синими в красных шапочках медвежонками и еще чем-то. Ребенок был спокоен и задумчив, наблюдая позеленевшие от хлорофилла кусты в окне и прочие частности ускальзывающих назад ландшафтов; поскольку при этом ему хотелось спать, он закрывал иногда глаза и постепенно склонял свою глубокомысленную с мягкими светлыми волосиками голову в одну из сторон до тех пор, пока его веки не вздрагивали оттого, что он просыпался, чтобы не потерять равновесие, и принимал тогда изначальное положение, мучительно моргая ресницами и пытаясь снова найти отвлечение от дремоты в оконном проеме. На Касперского он смотрел столь же невозмутимо-неудивленно, что вызывало подсознательное желание хоть чем-нибудь специально обратить на себя внимание несмотря на понимание полной глупости подобного действия. Касперский огляделся - вокруг не было явно никого могущего иметь отношение к этому действующему лицу - у него была тонкая кожа, делавшая это загадочное существо еще более прозрачным, и тонкая по-аристократически кость, отчего коленки и руки, на одной из которых имелся только что спокойно а аккуратно облизанный, чтоб не чесался, комариный укус, вызывали иллюзию хрупкости и особой незащищенности; тут в окне замелькали бетонные плиты платформы очередной станции, и Касперский ринулся в тамбур - быть может, платформа совсем не заасфальтирована, и тогда это большая удача - но поезд проехал ее, не останавливаясь. Касперский вернулся, проклиная свою судьбу, и тут обнаружил, что ребенок исчез вместе с шортиками, медвежонками и шапочками, вместе с коленками, руками и комариным укусом. Касперский попытался представить снова его трогательное в своей невозмутимости лицо, но это удалось лишь отчасти оттого, что его пристальное внимание уже успело разобрать изображение на мелкие составляющие части, полностью проанализировав, и теперь каждый фрагмент был отнесен к строго определенной ассоциативной зоне сознания... Касперский проклял все тротуары мира и погрузился в сладостное воображение той черты, за которой уже совершенно ничего не будет...