Любовь Федорова - Ловелас

- Учиться никогда не поздно. Я просто посмотрю.

- Может быть, прекратим игру? - предложил Май. - Лейтенант явно не в состоянии выиграть, и даже не в состоянии проиграть - у него кончились деньги.

- Я одолжу денег лейтенанту, сколько он захочет, - сказал маркиз.

- Я вас все равно обыграю, - заявил Маю Бартель Фрей. - Ни один человек не может быть всегда прав. Когда-нибудь вы ошибетесь, и я все себе верну.

Начали догорать свечи. Гости разошлись по комнатам. Ушел Иоганн Фосс. Маркиз послал к себе за свертком денег и предоставил Бартелю Фрею черпать оттуда, сколько тому угодно. Уже и Береника куда-то пропала, а перед Маем по-прежнему продолжала расти куча монет.

Когда над горами на востоке зажглась неяркая полоска зари, небо посветлело, а из низин, как шапка пены на убегающем молоке, начал вспухать и разливаться вокруг туман, Май стал обладателем семи с половиной тысяч, и промасленная бумага от денежного свертка была маркизом скомкана и брошена на пепел в камин. Везение ли, предвидение ли, но Май никогда в жизни не выигрывал столько разом. Честно признаться, брать такие деньги ему было страшно. Ему мерещился тут какой-то подвох.

- А ведь вы не сможете вернуть мне долг, Бартель, - сказал маркиз.

На скулах у Бартеля играли желваки. Он несколько минут думал.

- Этот замок теперь мой, - сказал он. - Сколько он стоит?

- Самое большое - десять. И столько же - прилегающие к нему земли. С чем вы предпочитаете расстаться, Бартель, с замком или с землей?

Май посмотрел на побледневшее лицо Бартеля Фрея. Уж коли Май знал, что ему не следует садиться играть, зачем он сел? Плохой из него предсказатель. Не следует собственным предсказаниям сам. Он пожалел неразумного молодого лейтенанта. Он пожалел Беренику. Он выбрал из кучи пять больших имперских монет, и передивнул то, что осталось, маркизу.

- Вот ваши семь тысяч, - сказал он. - Лейтенант Фрей будет их должен мне.

Бартель Фрей дернулся вслед за кучей денег так, будто хотел перевернуть стол.

Маркиз с улыбкой демона-искусителя на набеленом и нарумяненом сморщеном лице проговорил:

- Я восхищаюсь вашими талантами, господин Май. Не зря вы столь знамениты.

- Быть знаменитым развратником и знаменитым мошенником - что в том хорошего? - с ненавистью бросил Бартель Фрей.

- Вы ищете повод не платить мне долг, Бартель? - завязывая в платок оставшиеся деньги, спросил Май. - Хорошо, не платите. Возьмите эти семь тысяч как свадебный подарок.

Бартель скрипнул зубами.

- Поистине, то, что рассказывают о вас - лишь сотая доля ваших достоинств, - проговорил маркиз. Впрочем, восхищение его с некоторых пор приобрело печать поддельности, ибо он желал бы стать владельцем замка или земли, и не ждал, что Бартелю так великодушно помогут вывернуться из ловушки.

- Уже светлеет, - сказал Май. - Не стоит ли разойтись и немного отдохнуть? Ведь у лейтенанта сегодня свадьба.

С этими словами Май откланялся и предоставил маркизу считать деньги, а Бартелю, не двинувшемуся с места, обдумывать его поведение.

Май покинул гостинную.

Ожившие злые деревья. Метаморфозы. Превращения. Какими бывают подлинные превращения? Живой - мертвый? Бартель с самого утра намеренно старался его оскорбить. Если б Май знал причину, он отхлестал бы лейтенанта по щекам, поскольку причина у него могла быть либо малосущественной, либо ложной. Но лейтенант держал причину при себе, а Май ждал, что тот вот-вот проговорится, и таким образом между ними ничего не происходило.

Колдовская Сила по-прежнему присутствовала в замке, из чего Май заключил, что Береника не спит, и отправился на ее поиски. Он хотел доложить ей свои предсказания, основным из которых было то, что он должен немедленно уезжать, чтоб больше не делать ошибок. Он поднялся на второй этаж, прошел, как ищейка - нос по воздуху - туда и обратно, и понял, что ему надо наверх, на чердак, если здесь есть чердак, а то и вовсе на крышу.

Чердак был. Май взобрался по ветхой лестнице, постучал в некрашеные доски двери, не услышал ответа и вошел.

В лицо ему дохнуло сыростью, туманом и росной травой. Чирикала утренняя пташка. Он развел руками ветви деревьев, не очень понимая, где оказался. Под ногами была мокрая скользкая тропа, пологий склон холма. Дальше - маленький обрывчик, песчаное ложе ручья, туманное море с островками-рифами из верхушек деревьев и дальним-дальним синим берегом горами Туманного Пояса.

На берегу ручья над песчаным обрывом сидели двое: Береника и тот самый граагский моряк, который был сейчас и похож на себя прежнего, и не похож.