Александр Березиков - Самаркандские рассказы

-"Можно понять мир, разыскивая пробку упавшую под стол, но нельзя даже рассказать об этом не изменив этого мира. Кто ТЫ такой, зависит от того, кто о тебе расскажет, друг или враг, и это изменит твою судьбу".

Он кого-то звал. Он куда-то шел, пытаясь спрятаться от пронизывающего ветра и снега. Очнулся он в лесу. Темно и сыро как в погребе. Снег падал крупными хлопьями на мокрую рубашку и соскальзывал вниз не в силах удержаться на дрожащем теле. Где-то вдалеке светилось два огонька, он побежал им на встречу. В глубине леса, между деревьями стояла машина, у приборного щитка мягкая игрушка, белый медведь с красными глазками, двери распахнуты, никого. Как от чумы, он побежал от этой машины, вбок, забрался глубоко в чащу, сел на кучу листьев.

Мысли спутались: Он никогда не выйдет из этого леса. Нет он выйдет отсюда, один раз у него уже это получилось, получится и сейчас. Что же этот мужик хотел мне рассказать, сволочь.

Это было как бред. Он неожиданно для самого себя, вслух, произнес фразу, - Тебя ждали, Ты БЫЛ нужен, но Ты не пришел, и теперь Ты можешь идти. Иди. Для тебя важно одно, Ты сам тоже можешь приложить руку к своей истории.

Фраза повисла в воздухе, оставшись без ответа. Он встал и пошел не разбирая дороги. Он пытался выйти к городу очень долго. Измотанный, он вышел к большому дому стоящему в низине. Какого цвета? Здесь все серого цвета. Это было, мрачное, неосвещенное, трехэтажное здание. На вид ему можно было дать лет двести. Над дверью была выгравировано, невидимое в сумерках, высказывание: Путник, Ты здесь как слеза на реснице, возьми свечу и посмотри в глаза своей смерти.

- Правда, зрелище жуткое, но внутри довольно мило - Коля от неожиданности вздрогнул, голос принадлежал невысокому, крепко сбитому человеку, стоящему у него за спиной. - Для зомби сейчас холодно, для ведьм слишком рано. Что Вы на меня так смотрите, я могу Вам паспорт показать. Да ладно я шучу.

- На счет чего?

- На счет паспорта.

- Как мне пройти в город?

- Не знаю.

Следующая фраза Коли была вызвана уверенностью, что язык до Киева доведет.

- Вы знаете, я заблудился, и я не знаю где нахожусь.

- Да, я знаю, мне про тебя рассказывали.

- Ну хорошо, вернее плохо, и что мне теперь делать? прервал Коля собеседника.

- Пошли в дом, я тебя накормлю, потом вместе подумаем. Мне есть, что тебе рассказать. - И его новый собеседник бодро зашагал по тропинке.

Его убили этой же ночью. Нож, торчащий из его груди, эбонитовой ручкой указывал на плакат, прибитый к дверце шкафа, Майкл Джордан в победном, двухочковом прыжке. На столе около мраморнобелой руки лежал "Люгер", большой, хромированный, автоматический пистолет. Очевидно он кого-то боялся. Теперь все его трудности позади. Коля схватил пистолет. Этим вечером он не много успел узнать, впрочем как и вчера, но все эти люди хотели и не успевали ему что-то рассказать. Его одолевали злость, страх, и безисходность. У него создалось впечатление, что за ним кто-то следит, и этого кого-то он боялся больше, чем гипотетического убийцу, держащего в руке нож с эбонитовой ручкой. В том, что это были разные люди он был уверен.

Что же он успел узнать. Он узнал, что в доме живет еще один человек, хрупкий старик, и что этого старика сейчас нет,тот уехал в гости к дочке. Он успел узнать, что этот дом ничей, пристанище для "дичи, которую упустили", так сказал его кратковременный друг. И это как нельзя лучше подходило к ним, с тем дополнением, что охота продолжалась.

То, как он пробирался к выходу из дома было достойно любого боевика, ноги полусогнуты, пистолет на вытянутых руках, голова на шарнирах.

Тяжелая входная дверь оказалась запертой, и он чуть не расплакался, пытаясь высадить ее плечом. Наконец он догадался потянуть ее на себя, и остановился только тогда, когда отбежал от дома метров на ... много. Уверенности в собственной безопасности это ему не добавило, но надо же было что-то делать, а бег, говорят, даже входит в число приемов карате. Коля вдруг подумал, что этот плоский юмор, все, что осталось от человека.

По лицу, приковав все внимание к себе, пробежала капля, начинался дождь. Уже целые сутки Коля пытался выйти к городу, и пистолет стал значительно тяжелее. Он думал о самоубийстве, успокаивая себя тем, что эта глупость не должна закончиться так же банально, как это всегда бывает в жизни. Долго думал, а сделал он это очень быстро. Раз и все

Раз и история закончилась. Человека нет. Дописав последнюю строку, Автор встал из-за стола. Нет, так жестоко заканчивать историю он не собирался. Но у него кончились сигареты и желание писать. Пусть будет так.