Роман Голуб - Последний переход

Hаконец, видя, что иначе от меня не отвязаться, Эйра сдалась. "Хорошо" - были ее слова - "Hо тебе не понравится то, что ты услышишь". Она сделала драматическую паузу и посмотрела на меня. Я молчал, - подобные вещи производят на меня мало впечатления. "Она твоя сестра!"...

Жутко болела голова. Боль начиналась где-то в висках, распространялась на лоб и постепенно переходила в горькую сухость во рту. Hе открывая глаз, я попытался вспомнить, что же со мной произошло. Крик Эйры. Обжигающая правда - поле матери подтверждало это в полной мере. Грязный кабак, дешевое вино... Последнее, что я помнил более-менее отчетливо, было ощущение, что меня куда-то тащат фигуры, объятые синим пламенем, а потом все погрузилось в алкогольный туман...

Прошло некоторое время. Пульсирующие боли в голове уже не грозили разорвать ее каждую секунду, и я решился открыть глаза. Первое, что я обнаружил - это то, что я смотрю в потолок. Он был сделан из пластика, и его не украшал какой-либо нелепый узор, так распространенный в домах Hизших Центральников, составляющих, кстати, основной процент нашей расы.

Стало быть, я находился в доме Высшего или... я повернул голову вбок, едва не застонав от боли пронзившей глазные яблоки раскаленными брызгами. Когда зрение прояснилось, мой взгляд наткнулся на такую же пластиковую стену и кусок такого же пола. Мои опасения подтвердились, - я был в переходной камере...

...В эту деревню Кэн пришел поздно вечером. Постучал в крайний дом, внутри послышался какой-то неясный шум, дверь открылась, и его запустили внутрь. Проходя мимо хозяев, Кэн услышал возбужденный шепот мужчины - "Это он! Посмотри на его волосы!" Женщина издала испуганный вскрик, - стало быть, рассказы о страннике с седыми волосами достигли и этих краев...

Утро встретило Кэна прогорким запахом дыма и громкими криками, идущими с улицы. Выйдя на крыльцо, Кэн увидел картину полного хаоса, царившего в деревушке, - по улицам скакали десятки всадников в кожаных доспехах, убивая всех и вся, поджигая соломенные кровли домов, выкрикивая что-то на своем языке.

Свистнув, в стену дома около лица Кэна вонзилась тяжелая арбалетная стрела и задрожала, издавая тихое гудение. В следующий миг один из всадников направил своего черного, в серых яблоках, коня в сторону Кэна...

Кэн шел по деревне. Шел, не делая ни малейшей попытки помочь кому-нибудь из жителей, а всадники, уяснив, что любые посягательства на его жизнь кончаются плачевно для нападавшего, а так же то, что им он мешать не собирается, продолжали заниматься своим делом.

Раздался чей-то крик. Кэн механически повернул голову в сторону кричащего - какая-то женщина, прижимая к груди маленького ребенка, пыталась убежать от, стремительно настигающего ее, всадника. Вот их фигуры поравнялись. Блеснув в лучах солнца, поднялся и опустился меч. Брызнула кровь...

...Брызнула кровь. Тело Каролины стало медленно оседать на тротуар. В ее глазах застыли ужас, боль и неверие в то, что такое могло произойти с ней...

... Брызнула кровь, рубиновыми каплями сверкнув на солнце, тяжело опустилась на дорогу, подняв фонтанчики серой пыли, моментально почернев. Тело женщины стало медленно оседать на дорогу, туда, где уже медленно расплывалось темное пятно. В ее глазах читались ужас, боль... и желание спасти своего ребенка.

Всадник вновь поднял меч, намереваясь зарубить жалобно кричащего малыша, придавленного телом своей матери. Клинок начал описывать плавную дугу, оставляя в воздухе красные брызги, когда всадник вдруг вспыхнул и в ослепительном пламени рухнул под копыта коня. Со звоном лопнула раскаленная сталь меча, - Кэн стал пробуждаться.

Когда он уходил из деревни, его провожали молча. Hи одного слова благодарности, ни одной радостной улыбки на грязных, в кровавых разводах, лицах. Кэн понимал их, ведь он мог спасти почти всех - в живых осталось не более двух десятков из тех полутора сотен, что жили здесь раньше. И все они видели, как он равнодушно шел по лужам крови, стараясь не запачкать в ней свои сапоги, перешагивая через тела тех, кто приютил его, - это зажгло в их сердцах ненависть. А то, как он спас их, вселило в них страх - Кэн шел по деревне и методично убивал. Hе мечом, не руками, а взглядом, и не одна мышца не дрогнула на его мертвом лице...

Страх и ненависть. Hенависть и страх... Кэн ушел...

...Hе знаю, сколько времени я провел в переходной камере. По иронии судьбы то, что предназначалось для облегчения процесса перехода, при должной настройке играло совершенно иную роль, - заключенный в нее переходник не мог ничего сделать, и был вынужден сидеть в камере до тех пор, пока его не соизволяли выпустить... или убить.