Владислав Гончаров: Дорога к тёплому морю

Владислав Гончаров

ДОРОГА К ТЕПЛОМУ МОРЮ

Вам когда-нибудь приходилось пробовать "фугу"? Мне - нет. Поэтому о вкусе этого экзотического блюда я был осведомлен весьма приблизительно. Знал лишь (из литературы), что готовится оно из тихоокеанских иглокожих рыб, обладает легким наркотическим действием и при малейшем несоблюдении технологии способно вызвать смертельное отравление. Hу и литературно-эмпирическое описание знаменитого неповторимого вкуса, начиная от ощущений на языке и кончая кончиками пальцев ног. Во всяком случае, в другое время и в более подходящем месте я вряд ли бы стал вот так пробовать тот кусок странного кушанья, который вывалила мне на тарелку с общего блюда заботливая хозяйская рука.

Собственно, на эту деревенскую свадьбу я попал совершенно случайно - благодаря радушию железнодорожного попутчика. Если, конечно, это действительно была именно свадьба, а не именины или даже поминки твердой уверенности в этом у меня нет до сих пор. По крайней мере, здесь собралась едва ли не половина населения пристанционного поселка, а так же было много деревенского самогона, пельменей, картошки, шума, нестройного пения - из чего там еще состоит деревенское торжество?

Вот именно из-за этого самого самогона, подсчитать количество которого не представлялось возможным и который едва ли не насильно вливался в кадого, сохранявшего еще признаки трезвости, я не отфиксировал момент, когда странный ломоть материализовался на моей тарелке. Поэтому и происхождением его заинтересовался несколько позже - то ли когда показалось мне, что ощущения мои не во всем соответствуют стандартному и достаточно знакомому состоянию алкогольного опьянения, то ли опознав вдруг среди останков различной снеди на основательно уже разворошенном столе несколько обглоданную, но все еще сохраняющую ряд своих характерных признаков вышеупомянутую иглокожую рыбу. А проще говоря, морского ежа.

Hет, что не говори, а мои два курса биофака даром все-таки не пропали. Правда, тех же двух курсов было явно недостаточно, чтобы понять, как могла иглокожая рыба, извечный обитатель теплых и соленых вод, могла оказаться на праздничном столе в глухой зауральской деревушке, во многих сотнях километрах от любого из океанов.

Первой реакцией моего, слегка замутненого вышеупомянутым самогоном, а может быть, и пресловутой фугу сознания, было найти попутчика Колю и выспросить у него все, что он может знать о таинственной рыбе. Я пошарил глазами по-над столом, но среди множества разнообразных лиц, попавших в поле моего зрения, знакомой физиономии не оказалось. Тогда я, извинившись перед соседями, выдрался из-за скамьи, на которой сидел, и двинулся вдоль стола на его поиски.

Колю я отыскал неожиданно быстро. Он стоял чуть поодаль, у стены дровяного сарая и беседовал с каким-то парнем в шикарном красном пиджаке, несмотря на жару, аккуратно застегнутом на все пуговицы. Кажется, это и был виновник торжества - или один из них.

Вопрос мой вызвал реакцию совсем уж неожиданную. Виновник торжества в шикарном пиджаке впился в меня настороженным взглядом, а Коля, слегка наморщив лоб, неожиданно состроил радостную физиономию:

- Да ты что, Витек, какие там морские ежи? Это наверное Марьи Мокеевны ребятишки опять что-то в Чертовом Озере выудили. Знаешь, на то оно и Чертово, чтобы в нем всякая лабуда, ни на что не похожая водилась. А тут у нас еще и радиация всякая... Слыхал небось, в пятьдесят седьмом году на атомном заводе в Зеленогорске выброс ядовитый был, а ведь это совсем неподалеку, километров пятьдесят будет, если напрямик, через горы...

Он говорил что-то еще, улыбался, а глаза были серьезные и настороженные. А может быть, так стало казаться мне уже потом. Hо говорил он все равно слишком много. Парень в пиджаке моргал и на всякий случай делал на лице безмятежную улыбку. Я тоже начал улыбаться, а потом, еще раз поблагодарив за угощение и гостеприимство, извинился, юркнул за угол и максимально твердым шагом направился к воротам.

Во-первых, мне действительно давно уже пора было двигаться на станцию.

Во-вторых, звали меня вовсе не Витьком - впрочем, как раз это вряд ли имело здесь какое-нибудь значение.

Станционное здание - одноэтажное, облупленное и уютное - внутри было пустым и прохладным. Я еще раз пробежал глазами расписание, глянул на часы и наклонился к узкому и глубокому, как нора, окошечку кассы. Билетов на ближайший поезд не было. Следующий ходил только по вторникам и пятницам - сегодня, как и следовало ожидать, была среда. Словом, висеть мне здесь предстояло минимум часов пятнадцать. Красота!